Городок

Сегодня мы отправились на прогулку от Староместкой площади к Карлову мосту и остановились на живописной площади, которая из-за своих размеров носит название Малая. Что интересного мы обнаружили в этом уголке Праги?

Фото: Олег Фетисов Либор Кукал. Мы продолжаем наш цикл прогулок по Праге. Сегодня мы опять далеко не ушли и все еще остаемся в самом центре города: в Старом городе на маленькой площади, то есть на Малой площади (так она называется официально).

Олег Фетисов. Итак, буквально в двух-трех минутах ходьбы от Староместской площади находится малая площадь. Некоторые считают ее частью Староместской площади. Возможно потому, что они фактически находятся на небольшом расстоянии друг от друга. Малая площадь была сформирована еще во времена раннего средневековья. Она имеет необычную треугольную форму, что неслучайно: Малая площадь являлась ранее пересечением трех главных для Праги торговых путей. И поэтому, ее тогда называли Малым рынком, а не Малой площадью. Со времен средневековья здесь была так же сосредоточена торговля лекарственными и другими специфическими товарами. Как известно из истории, здесь можно было купить важные в то время для населения Праги и одновременно непонятные для нас сегодня товары: это сыр и марципан, мыло и зубной порошок, а так же сушеных лягушек, волчью печенку, кости морского паука, лекарства против покраснения носа, а так же средство против лопоухости, всевозможные лечебные травы и разнообразные корения. Но этот специфический ассортимент разбавляли торговые места, реализующие фрукты. Именно поэтому в то время рынок называли и Фруктовым.

Фото: Олег Фетисов Либор Кукал. Позволю себе тут с тобой не согласиться. Ты сказал «ненужные нам сегодня продукты и товары, такие как сыр и мыло».

Олег Фетисов. Сегодня это уже не товары первой необходимости и современное общество привыкло и предпочитает их покупать в совершенно иных специализированных местах.

Либор Кукал. Действительно, сегодня на Малой площади уже не купишь ни мыло, ни сыр, поскольку мы находимся в совершенно туристическом центре Праги. Здесь, как и везде, превалируют магазины с сувенирами. Но мы бы хотели поговорить об одном конкретном доме, который находится на площади. Обычно этот дом называют Домом Ротта или Роттов дом. У этого дома, конечно же, длинная история.

Фото: Олег Фетисов Олег Фетисов. Невозможно не согласиться, потому что самый заметный объект на Малой площади — это конечно же четырехэтажный Дом Ротта. Это достаточно эффектная постройка в стиле неоренессанса, датируемая еще 1890 годом. Визитной карточкой данного дома является его фасад, который богато украшен росписями Миколаша Алеша. Богатую и большую историю имеет, как мы уже говорили, не только площадь, но и дома стоящие на ней. У места, на котором стоит современный Дом Ротта, очень длинная история. Первый каменный романский дом на этом месте был построен в XIII веке. В те времена было очень традиционным называть дома в честь их владельцев. За годы своего существования данный дом поменял не одно имя. За свою историю дом сменил не одно название. Наиболее известные среди них были: «Дом у волка», «Дом у трех белых роз», «У трех снопов» и «Питликовский». В истории выделен очень интересный факт, что в 1488 году здесь была напечатана первая библия на чешском языке на средства Яна Питлика. Но еще одним интересным фактом, который признали историки, является запечатление дома на гравюре «Шествие императрицы Марии Терезии» в 1743 году. В то время он назывался «Дом у трех белых роз».

Либор Кукал. То, почему дом назвался «У трех белых роз», является, пожалуй, самой известной легендой, которая связанна с этим домом. Легенда гласит, что в доме жили три белые розы, т. е. три красивых девушки, три сестры. Но они недолюбливали друг друга. Поэтому они жили каждая на разном этаже и не разговаривали друг с другом. Тем не менее, как и все девицы, мечтали в первую очередь выйти замуж за богатого и красивого жениха. Но и что с ними случилось? Им это, конечно же, удалось. Но совершенно не подозревая, они вышли замуж за одного и того же мужчину, только этот мужчина был иностранец и аферист. Всех их он постепенно увез заграницу, там обобрал их и приехал обратно в Прагу. Как я говорил, сестры между собой не общались, и даже не смогли предупредить друг друга. Возвращаемся к истории дома. Почему, собственно, Роттов дом? Когда в истории этого дома появился человек по фамилии Ротт?

Фото: Олег Фетисов Олег Фетисов. Итак, перед тем как дом приобрел свой современный вид, эго хозяевами стала семья Роттов — Винсент Йозеф и Мария Ротты. Они перенесли сюда из дома, стоявшего напротив, свою скобяную лавку и с тех пор дом получил свое настоящее название. Но переселение семьи в этот дом лишь только незначительно переоборудовало дом и подготовило его для начала ведения успешного бизнеса. Но современный вид здания — это заслуга их сына, Владислава Ротта, который в свое время расширил фирму, купив соседний дом. Дом нынешний, т. е. тот, который мы видим сегодня — это проект архитектора Рейсигеля, который объединил два дома. Он сделал это настолько искусно, что и сегодня они смотрятся как единое целое. Дом венчает франтон, фасад гармоничен в единой симметричной композиции. Дополняют архитектуру росписи Миколаша Алеша.

Либор Кукал. Ну и что же изображено на фресках?

Фото: Олег Фетисов Олег Фетисов. Фрески отображают так называемые аллегории земледелия и ремесел. Фон выражен растительными мотивами в виде стилизованных орнаментов из чертополоха и роз. Давайте обратим внимание на росписи под карнизом здания. На них мы можем видеть как интересно и умело реализовывалась реклама: в формате росписей была изображена наверное главная и достаточно популярная в то время продукция фирмы. Здесь мы можем увидеть и пилы, и топоры, ножницы и прочие столярные инструменты.

Либор Кукал. Раз уже прозвучало понятие «скобяная лавка», я хочу добавить, что этим дом был известен вплоть до 90-х годов прошлого века, потому что именно здесь на протяжении всей истории продавались всякие хозяйственные принадлежности (винтики, гайки и т. д.). Этот магазин всегда являлся достаточно известным и, в каком то роде, был даже символом Праги. Но после 90-х годов прошлого века в данном доме расположился магазин деликатесов, а сегодня здесь находится Hard Rock Cafe.

Цикл выставок «Монархия», знакомящий с жизнью различных слоев австро-венгерского общества на рубеже XIX и XX веков и разместившийся во многих залах столицы, с прошлой недели заметно разросся. В новом здании Национального музея открылись три выставки, дополняющие сию августейшую тему – это вторящая названию всего цикла «Монархия», а также «Мир детей времен императора» и «Человек в фотографии». Посетители увидят более трех сотен уникальных предметов, некоторые из них экспонируются в Чехии впервые.

Паровой автомобиль Франца Фердинанда д’Эсте (Фото: Архив Национального музея) Раритетом является паровой автомобиль Франца Фердинанда д’Эсте производства Locomobile Company of America 1902 года – это до сих самый старый в Чехии действующий автомобиль, платье из темно-синего бархата австрийской императрицы Елизаветы, более известной как Сисси, привезенное в Прагу из Вены и застрахованное на 800 тысяч евро. Последнее цветное одеяние, в которое облачалась императрица до самоубийства своего единственного сына Рудольфа. После смерти кронпринца она носила лишь черные платья. Посетители увидят маршальскую форму императора Франца Йозефа I и немого свидетеля сараевского покушения, носовой платок со следами засохшей крови наследника престола Австро-Венгрии Франца Фердинанда д’Эсте, прогулочную трость писателя Яна Неруды, фотографии первых фотографов, запечатлевших фрагменты истории Австро-Венгрии, колье супруги первого премьер-министра независимой Чехословакии Надежды Николаевны Крамаржовой и многое другое.

Директор Национального музея Михал Лукеш:

Михал Лукеш (Фото: Барбора Кментова, Чешское радио 7 — Радио Прага) «Нашей целью, конечно же, не было ностальгическое чествование давно минувшей эпохи. Мы просто решили после имевшей большой успех выставки «Республика», посвященной периоду Первой республики, сделать еще один шаг в сторону прошлого и дать представление посетителям о том, что предшествовало ее возникновению – прежде всего, о второй половине XIX столетия и начале XX века».

Посетителям выставки откроется не только мир монархической элиты, но и будни мещанского сословия — мещанам принадлежала большая часть городского недвижимого имущества, — или деревенских жителей (показано, например, обустройство деревенской кухни). Важное значение в экспозиции приобретает знаковое содержание ряда предметов: кассы для сбора пожертвований на строительство Национального театра, первого пражского телефонного справочника 1883 года, самого старого снимка из собрания Национального музея, сделанного по способу дагерротипии, или даже, казалось бы, обыкновенного почтового ящика.

Фото: Архив Национального музея Выставка отражает, прежде всего, чешские реалии, поэтому, если не считать Вены, кураторы выставочного проекта решили ограничиться отечественным «фамильным серебром», что подтверждает также автор выставки «Moнархия» Петр Лаудр:

«Что касается той части экспозиции, которая имеет прямое отношение к императору и его семье, мы стремились дополнить предметы, которыми располагает наш музей, уникальными экспонатами — главным образом, из Вены. В других же частях экспозиции, для которых экспонаты было подбирать уже не так сложно – речь идет, например, о кухне той поры, мы всецело воспользовались тем, что было в наших хранилищах. Во многом нам помогли также региональные музеи, одолжив для нашей выставки предметы, которые были приведены в должный вид и описаны».

Фото: Архив Национального музея Участвовать в проекте «Монархия», завершающим аккордом которой станет весенняя выставка «Столетие венского вальса и польки» в Чешском музее музыки, могут и те из жителей Чехии, чьи альбомы сохранили семейные фотографии периода существования Австро-Венгрии. В рамках проекта «Сохраните семейную историю» они могут посредством Интернета посылать старые снимки на выставку, эти фотографии станут ее составной частью. Более подробная информация о данном проекте на monarchie.nm.cz

Трудно сказать, какой дом в Праге самый красивый. Дом издателя Шторха на Староместской площади бесспорно принадлежит к числу самых интересных зданий чешской столицы. Именно об этом доме сегодня пойдет речь в программе Либора Кукала и Олега Фетисова.

Дом издателя Шторха на Староместской площади (Фото: Олег Фетисов) Либор Кукал. Сегодня мы находимся в самом сердце Праги на Староместской площади, то есть на площади Cтарого города. Давайте посмотрим на дом Александра Шторха. Он находится в углу площади и очень выделяется своим ярким расписным фасадом. Как и вся Староместская площадь, дом очень старый. На этом месте на протяжении всей истории постоянно строились какие-то сооружения: старые не сносились, а просто перестраивались. Сегодня мы видим дом, который был построен в конце XIX века, а именно в 1897 году. Но на самом деле, как я уже и говорил, это была перестройка. Дом выделяется сразу среди других несколькими элементами.

Олег Фетисов. Действительно, Шторхов дом на Старомнестской площади привлекает внимание как любого туриста, так и пражанина, своей яркостью и красотой, несмотря на то, что он не содержит никаких лепных элементов и роскошного декора, как его «соседи». Очень интересным элементом здания является его эркер. Это единственный элемент здания, который выполнен в готическом стиле.

Фото: Олег Фетисов Либор Кукал. Во время перестройки планировалось сделать совершенно ровный фасад без выступающих объемных элементов. Но когда архитектор, строители и, в конце концов, сам инвестор — издатель Александр Шторх — увидели на стадии строительства и оценили красоту этого эркера, то было решено все-таки изменить проект и оставить этот готический эркер. Но это был не единственный сюрприз, который ожидал строителей во время перестройки здания. Внутри здания была обнаружена маленькая часовня — на самом деле очень загадочное явление, потому что не было обнаружено никаких дверей и она была полностью закрыта со всех сторон. Когда ее открыли, то обнаружили, что посредине этой маленькой часовни стоит стол и на нем лежит меч. Как он туда попал и кто вообще это все сделал, никто так до сих пор и не узнал. Как я уже говорил, помимо своего оригинального эркера, здание выделяется своей богатой и красивой росписью.

Олег Фетисов. Действительно, достаточно ярким и запоминающимся элементом здания является его роспись. Автором данной росписи, или же фрески, является известный художник Микулаш Алеш. Здание украшено фреской с изображением св. Вацлава. Вацлав изображен на ней в виде величественного всадника, которого искусно окутывают растительные орнаменты, которые, кстати, выполнены в графике стиля сецессии.

Фото: Олег Фетисов Либор Кукал. Создается впечатление, что Вацлав на белом коне словно въезжает на Староместскую площадь.

Олег Фетисов. Это действительно выглядит так. Фреска достаточно реалистична, несмотря на то, что она является графическим стилизованным элементом. Помимо различных декораторских приемов, о которых мы уже говорили, мы можем увидеть на фасаде герб чешского королевства, старый герб Праги, а так же несколько надписей, говорящих о там, кто же был владельцем данного дома.

Либор Кукал. Я еще добавлю, что рядом с Вацлавом нарисовано дерево, над деревом в облаках летает птица. Эта птица должна символизировать свободу чешского народа, потому что чешский народ должен чувствовать себя настолько свободным, насколько чувствует свободной себя птица. Но и на самом верху фасада изображены три аиста. Тут нет никакой сложной символики — просто немецкая фамилия владельца здания «шторх» переводится на русский язык как «аист».

Фото: Олег Фетисов Олег Фетисов. Может быть, в наше время использование символики является необычным, но в то время это было традицией. Практически каждый дом имел тогда название, которое было связано с его непосредственным хозяином. Данный дом, дом Шторха, история которого, кстати, началась еще с XV века, имел много различных названий: «У каменной девы Марии», «У черных ворот», «У черных дверей», а так же название «Маршалковский дом», которое было последним, перед тем как дом перешел во владение Шторхов.

Либор Кукал. Очень долгое время в этом доме был, конечно же, книжный магазин, потому что Шторх был издатель и книготорговец. К сожалению, в наши дни это уже не так. Сейчас здесь магазин сувениров. И это можно назвать «проклятьем» всего центра Праги, потому что из него исчезли нормальные и привычные жителям магазины. И теперь, практически в каждом доме или «обменник» или магазин с сувенирами, и, максимум, кафе. Мы говорили о том, что дом много раз перестраивался. Иными словами, настоящий дом построен на фундаментах и стенах разных домов, стоящих здесь на протяжении нескольких веков. Это отражается каким-либо образе на самом доме? Можно ли определить в каком все-таки стиле оно построено?

Фото: Олег Фетисов Олег Фетисов. Сегодня Шторхов дом является памятником и достойным образцом романтической ветви модерна в архитектуре, то есть пражского сецессиона. Но на самом деле, мне бы хотелось заметить, что здесь присутствует некая эклектика. На фасаде здания мы видим элементы из различных стилей. Здесь и сецессные росписи, и фрагмент входа в романском стиле, готический эркер. Все элементы в целом сформировали очень интересную и оригинальную композицию, т. е. архитектурно-художественное решение. Именно поэтому, все-таки, хотелось бы сказать, что дом не является примером использования конкретного чистого стиля. Дом эклектичен в стилевом решении, и эти самым фактом он способен сказать любому прохожему, что он имеет богатую историю.

Фото: Олег Фетисов

Город Двур Кралове гостит выставку, которая воздает честь чешскому конструктору «Merkur», ставшему спутником не только множества поколений чешских детей, но также послужившему и науке. Чешский ученый и изобретатель Отто Вихтерле, например, сконструировал из деталей конструктора «Merkur» прототип устройства на изготовление контактных линз.

Фото: Facebook Городского музея Двур Кралове Разработал уникальный чешский конструктор, основой которого стали тонкие перфорированные полоски металла разной длины и формы, Ярослав Ванцл, основавший в городке Полице-над-Метуйи в 1920 году фабрику по выпуску штампованных бытовых металлических изделий. Первой попыткой фабриканта прорваться на рынок с новым изделием, предназначенным для детей, был конструктор «Inventor», детали которого соединялись при помощи хитроумных крючочков. Однако эта игрушка большой популярности не завоевала.

Тогда Ярослав Ванцл решил вернуться к своей старой идее, вдохновленной деревянным конструктором британца Френка Горнби, запатентованным в 1901 году. Новый вариант конструктора уже изготавливался из металла и соединялся, как и детали игрушки Горнби, болтиками и гаечками. Патент на игрушку был получен в 1922 году и уже в 1925 году на прилавках появились первые коробки с названием «Merkur».

Фото: Facebook Городского музея Двур Кралове Кроме конструктора Ярослава Ванцла в Чехословакии выпускались и другие, не менее интересные игрушки подобного типа, например, «Edison», «Vašek» или «Trix», однако, лишь «Merkur» выжил в условиях жесткой конкуренции.

Вдохновителем нынешней выставки в городе Двур Кралове вновь стал Иржи Младек, который посвятил конструктору, его коллекционированию и популяризации, буквально всю свою жизнь: «Можно с ума сойти от коллекции, которую я смог собрать, и того, что сумел смонтировать за 66 лет своей жизни. В моей коллекции сегодня уже более двух тонн различных вариантов конструкторов, что составляет более тысячи всевозможных ящиков, коробок и коробочек. В моей коллекции не только чешский «Merkur», но и множество иных марок конструкторов со всего света. «Merkur» выпускается с 1925 года, но одновременно с ним в мире существовало еще 250 фирм–производителей этого «дырчатого чуда». Мне было, что собирать. Но, сравнивая с иными вариантами, я могу сказать, что наш «Merkur» придуман гениальнее всех остальных. Я его считаю нашим чешским сокровищем, нашей гордостью. Ярослав Ванцл придумал самую гениальную вещь, служащую развитию ребенка».

Иржи Младек (Фото: Facebook Городского музея Двур Кралове) Коллекция Иржи Младека столь велика, что не будь особого музея, он не знал бы, что делать с таким количеством собранных вариаций различных конструкторов: «К счастью, шесть лет назад был основан музей в городе Полице-над-Метуйи, где находится значительная часть моей коллекции. Работает также и пять передвижных выставок, путешествующих по стране, одна из которых ныне открылась в городе Двур Кралове, где люди могут полюбоваться моими сокровищами. Множество коробок с конструкторами хранится и у меня дома в амбаре, но это лишь для услады моей души. Больше же всего меня радует, когда я вижу восхищенные лица посетителей экспозиций. Это мне приносит самое большое удовольствие».

Любовь Иржи Младека к конструктору «Merkur» с годами е не увядает, он не только ведет просветительскую работу, но и постоянно что-то творит из деталей «дырчатого чуда»: «Своими руками я уже смонтировал из конструктора прядка пяти тонн самых разных моделей. Самое большое творение, которое находится именно в музее в Полице-над-Метуйи – это «стальной город» из романа Жюль Верна. Модель уже вестит боле 1200 килограмм, но еще не завершена. Сейчас я жду, когда там будет немного расширено пространство, чтобы построить новых «железных чудищ», придуманных героем романа «Пятьсот миллионов Бегумы» профессором Шульце».

Фото: Facebook Городского музея Двур Кралове Как и на всех иных выставках, посвященных конструктору «Merkur», в городе Двур Кралове представлены не только экспонаты собранные Иржи Младеком, но и модели, созданные руками иных фанатов легендарного чешского конструктора.

«Рекомендую приехать посмотреть. На выставке в городе Двур Кралове представлена, например, безукоризненно сделанная модель реально существующего костела в селе Боненов в Карловарском крае. Ее смонтировал Радек Рачак чтобы доказать, что у конструктора «Merkur» нет границ, что из него можно построить что угодно, например, и знаменитую салатницу – Кубок Дэвиса», — говорит Иржи Младек.

В Чехии сегодня последнее предрождественское воскресенье, и на рождественском венке из хвои вo многих семьях зажгли все четыре свечи. Это, надо сказать, пока первая ласточка присутствия праздничной хвои в домах, так как елку в Чехии в большинстве случаев традиционно наряжают лишь 24 декабря. В домах перед приходом Сочельника наводится последний лоск, а некоторые хозяйки вместе с подрастающими детьми еще пекут последнюю рождественскую выпечку — цукрови, слушают и поют при этом колядки. И мы предлагаем вам послушать песни и колядки, являющиеся неотъемлемой частью чешского Рождества. Эстафету у народного ансамбля «Валашский войвода», песни которого звучали в нашем эфире в прошлое воскресенье, подхватят студийный камерный оркестр и хор, а также детский хор с непереводимым названием «Кводлибет».

Фото: Кристина Макова, Чешское радио 7 — Радио Прага Первая из колядок, которые вы услышите, называется Vzhůru bratři milí («Выше голову, милые братья»). Вы также убедитесь в том, что в чешской народной поэзии, и в колядках в частности, народ не жалел эпитетов и ласково-умилительных обращений к Деве Марии на сносях, называя ее «паненкой», куколкой ненаглядной Марией или раскрасавицей – это в песне о том, как Пресвятая Дева по миру ходила, сыночка носила. Очень лирична и «Течет водичка», где описывается, как Дева-девонька прежде чем родить сынка ясноликого, в реченьке холодной умылась.

В репертуаре хора присутствует и одна из канонических колядок «Kyrie eleison» — многие из вас знают, что это песнопение перешло в римский обряд из византийского, оно исполняется в начале католической мессы. От «Kyrie eleison», к слову, происходит также русское слово «куролeсить». Русские, не понимавшие греческих песнопений, обозначили словом «куролес» то, чего они не понимали, сущую бессмыслицу.

В завершение музыкальной программы вы услышите «Дай Бог счастья вашему дому», это одновременно также пожелание всем вам и вашим семьям от имени хора колядующих и нашей редакции

Наша рождественская программа посвящена рассказу о чешском издании документальной книги «Полдень», написанной поэтом Натальей Горбаневской, участницей известной демонстрации на Красной площади против вторжения советских войск в Чехословакию в августе 1968 года. Книга, вышедшая в издательстве Torst в сотрудничестве с Институтом по изучению тоталитарных режимов, который занимается вопросами изучения нацистской оккупации и коммунистического прошлого, была представлена автором в Праге в конце октября. Речь, однако, пойдет не только о книге, но также о состоянии чешской культуры до 1968 года, о чешской литературе и о символических героях. О том, не занимают ли они подчас не свое место? Предлагаем вашему вниманию беседу с Натальей Горбаневской и Миланом Дворжаком.

Наталья Горбаневская (Фото: Дмитрий Кузьмин, Wikimedia Commons, Licence CC 3.0) — Чем была продиктована необходимость тех дополнений, которые нашли место в новой книге?

«Дополнения … ну, во-первых, очень много раз я писала в своей книге «один человек» или «тот и тот», то есть, анонимно…»

— Вы не могли называть имена…

«Да, я не могла называть имена, поэтому я раскрывала, писала какие-то дополнения, примечания, а потом в российском издании выходит серия, в которой авторы сами пишут новые предисловия к своим книгам. И я написала это предисловие – я думаю, важное, потому что я начала книгу с сопоставления вырезок из советских газет 1968 года и чехословацких текстов вот этих дней вторжения. И мне казалось, что наши мотивы ясны, но, как потом оказалось – нет, не ясны. И вот я написала это вступление, где объясняю, что мы – и не герои, и не безумцы и более менее объясняю, каковы были мотивы, как писалась эта книга, потому что это тоже для многих было загадкой.

В статье, которая также есть в переведенном на чешский «Полдне» (статья из «Русской мысли», которая была написана к 15-летию демонстрации), Наталья Горбаневская пишет о том, что 15 лет спустя она убедилась в том, что демонстрация на Красной площади не забыта, как можно было бы ожидать, и что ее легенда, но легенда не в отрицательном смысле, только растет.

«Сейчас, сорок лет с лишним спустя, я могла бы сказать, что она продолжает расти. Кроме того, я собрала довольно много стихов и сделала приложение. Я думаю, что приложение тоже в каком-то смысле характеризует и все происшедшее, наши мотивы, кроме того, я стихи связала такими связками содержательными, потому что в самой книжке «Полдень» есть глава, посвященная Файнбергу, которого отправили в спецпсихбольницу, она называется «Судьба вектора Файнберга», но поскольку книга была окончена в 1969 году, нигде не говорится, что и я туда же попала. Ну, вот здесь есть стихи и несколько слов о том, что я туда попала.

Фото: ЧТ24 Книга «Полдень» вышла на чешский язык в переводе Милана Дворжака, который сегодня в гостях у Радио Прага.

— Когда вы вообще узнали о том, что группа москвичей, среди которых была и Наталья Горбаневская с малышом в коляске, вышла на протест против вторжения советских войск в Чехословакию, и что пролетело у вас тогда в голове?

«Я об этом узнал через несколько дней после этого происшествия, как только первое известие об этом попало в тогда совершенно свободные СМИ Чехословакии. Я соответственно по радио, если я правильно помню, об этом и узнал и помнил я этих людей все эти годы. Может быть, вместо того, чтобы сказать, что я думал, правильно будет сказать, что сказала, если я не ошибаюсь, Мария Забранова. Это была жена великолепного, великого чешского переводчика – он был даже поэт, но при жизни, кажется, не смог ничего выпустить из своей поэзии, но это хорошая поэзия, – так вот Забранова сказала одному из своих советских посетителей: «Эти семь человек сделали так, что не будут все чехи ненавидеть всех русских, это их огромнейшая историческая заслуга».

Милан Дворжак признается, что поступок этих семерых человек заставил его самого, единственный раз в жизни, обратиться с письмом к главе государства. А именно 29 декабря 1989 года.

Вацлав Гавел (Фото: Томаш Вондньянски, Чешское радио) «Тогда избирали президента Гавела. Я поставил машинку на стол, сунул в нее лист бумаги, включил радио и слушал прямой эфир, и когда вот прозвучало, что он уже сейчас президент, я стал печатать: «Уважаемый господин президент! Поздравляю Вас с избранием и прошу Вас наградить чехословацкими государственными наградами следующих семь советских и бывших советских граждан». Вот так.

— Вы получили тогда ответ на свое прошение?

«Ответа я не получил. Я думаю и надеюсь, что я был не один. Во всяком случае, менее чем через год — кажется, приглашающей стороной был не Гавел, а Дубчек, потому что Дубчек был тогда уже председатель парламента и он был связан с 1968 годом, поэтому он был главным приглашающим. И все, то есть, все, кто, конечно, были еще живы, потому что Вадим Далоне умер в Париже в очень молодом возрасте, были приглашены в Чехословакию и были награждены. Награжден был и Далоне – посмертно».

— Как произошло то, что вы решили взяться за перевод «Полдня», и что для вас означала эта встреча, опосредованно уже через книгу, с этим прошлым?

«Я должен сказать, что я имел возможность с тремя из тогдашних демонстрантов, именно с Натальей Евгеньевной, господином Литвиновым, господином Файнбергом встретиться четыре года назад, когда они приезжали в Прагу, так что это была не первая встреча. К тому же я переводил стихи Натальи Евгеньевны тоже где-то в 2007-2008 годах. Это было очень интересно, она очень интересный поэт. Насчет книги «Полдень» я действительно считал это большим недостатком, проявлением – не знаю, как это назвать – неблагодарности чехов, что они через более чем сорок лет только выпустили ее на своем языке.

Виктор Файнберг (Фото: ISIFA / Isifa Production / Hana Kalvachová) — Да, это очень грустный факт.

«Первые двадцать лет это, конечно, понятно, почему она не могла выйти, но почему ее не выпустили в 1990 или 1991 году, это я даже просто …»

— … даже поляки ее издали раньше Чехии.

«Да, да, поляки издали ее раньше, тоже с большим опозданием, но тем не менее. Может быть, дело было в том, что в 1990-1991 и так далее было так много литературы, которая раньше не попадала к чехам и словакам, что издательства просто набросились на эти груды книг. И вот эта книжка осталась где-то в стороне, ну, а потом, наверное, уже считалась неактуальной, — бог его знает. Во всяком случае, я был приятно удивлен и, признаюсь, польщен, когда именно мне предложили эту книжку перевести».

— Какие сложности вас поджидали в процессе перевода «Полдня»?

«Вы знаете, это было не так сложно, потому что автор все-таки жив, это –огромная выгода. Типично при переводе с русского, с другого шрифта, азбуки, кириллицы – там, конечно, иногда трудно узнавать некоторые имена людей. Там автор, например, говорит «молодой француз» и называет его имя, написанное в русской транскрипции — это такие технические, но все-таки проблемы. Потом там большая часть – это суд над пятью из семерых, и там очень много, очень конкретно говорится о том, как проходит этот суд, и есть своя юридическая терминология, и надо было вспоминать, как эти вещи называли при социализме и решать, пользоваться ли той терминологией или терминологией, которая сейчас действует. Но я все-таки решил в пользу исторической, потому что это дела почти полувековой давности.

Наталья Горбаневская (Фото: Сенат ЧР) Ну, и потом в конце книжки есть стихотворения Натальи Евгеньевны, навеянные демонстрацией и затем ее заключением, сначала — в следственный изолятор, потом она оказалась в психушке в Казани. И пишет она таким очень непростым образом, поэтому это оказалось действительно трудно, но, с другой стороны, отрадно.

Недавно у меня был один друг, мы что-то искали, и он в моем компьютере напал на те стихи, которые я четыре или пять лет назад переводил, и сказал мне – ой, какие хорошие стихи! И, кстати, меня очень порадовало, я на днях получил предложение одного журнала, что тот хочет напечатать некоторые стихи Натальи Евгеньевны. Это меня очень радует. Потому что у нас в связи с этим огромнейшим, но все-таки одним событием в отношениях между Россией и Чехией, которое определило дальнейшие прохождение жизни всех этих людей, конечно, но все-таки даже информированные люди привыкли смотреть на Горбаневскую как на политического активиста, а она при этом — очень серьезная поэтесса».

— И именно ее стихами вы начали заниматься еще прежде чем начали переводить «Полдень». Какой подход в процессе работы над этими стихотворениями казался вам более естественным?

«Это, как я говорил, сложные стихи. Там часто применяется игра слов, и чтобы все это отразить или какое-то словосочетание … или тоже звуковая сторона слов там играет очень важную роль, поэтому сначала как бы вслух для себя надо сказать эти стихи и представить, что за ними есть. И только после этого уже переводить, сохраняя метрику, сохраняя рифму и так далее, стараться показать и эту звуковую сторону и, по возможности, сохранить эту игру слов или многозначительные слова».

За свои переводы с польского я могу стопроцентно ручаться, а с чешского я переводила просто потому, что больше некому было.

Горбаневская является не только поэтом, но и переводчицей. Это и стало предметом нашей дальнейшей беседы.

— Вы переводили также с чешского — возвращаетесь ли вы мысленно к кому-нибудь из переводимых авторов или, может быть, вам хотелось бы кем-то заняться вообще впервые?

«Вы знаете, я переводила очень немного. Переводила я, скажем, речь Гавела на вручении премии Эразма Роттердамского, переводила его какие-то публицистические тексты. Из «Силы бессильных» я переводила отрывки, напечатала в «Русской мысли» под заглавием «Зеленщик и пролетарий», но дело в том, что теперь, когда в России наступила свобода, там есть переводчики с чешского гораздо лучше, чем я. За свои переводы с польского я могу стопроцентно ручаться, а с чешского я переводила просто потому, что больше некому было. Была правда еще Наташа Шуплицова, которая тоже переводила Белоградского, и я переводила Белоградского».

Горбаневская рассказывает, что она больше писала о чешской литературе, чем переводила. Например, в «Континенте» о «Морских свинках» Людвика Вацулика (в романе развивались мотивы абсурда происходящего), о пьесах Вацлава Гавела в «Русской мысли». Она также перевела одно стихотворение аббата пражского Бржевновского монастыря Яна Анастаза Опасека, приговоренного вследствие сфабрикованного коммунистами судебного процесса к пожизненному заключению, и написала статью о нем. Горбаневская также интересовалась и продолжает интересоваться творчеством чешского писателя, прожившего в эмиграции дольше, чем на собственной родине.

«А – а, я перевела замечательную статью Шкворецкого, в которой он сравнивает нацистские песни и советские – совершенно замечательно. Нацистские и советские песни просто заимствовали друг у друга и мелодии, и, в большой степени, текст, и это очень было интересно».

Йозефа Шкворецкого Наталья Горбаневская также однажды встретила в Торонто, на сессии международного ПЕН-клуба и правозащитной организации «Международная амнистия», посвященной писателям в заключении.

«Несколько лет назад – я вообще председатель жюри центрально-европейской литературной премии Angelos, которая учреждена городом Вроцлавом и присуждается за прозу, изданную в предыдущем году на польском — либо польскую, либо переводную из стран широко понимаемой Центральной Европы, от Германии до России, от Польши до Албании. И несколько лет назад это жюри под моим председательством присудило премию книге, наконец вышедшей по-польски, «Инженер человеческих душ» в прекрасном переводе Анджея Гаджиньского. К сожалению, Шкворецкий был очень болен и премию вручали переводчику, но я все равно была счастлива, что я к этому причастна».

Вот Шкворецкого, который идеально выражает все лучшие и худшие стороны чешского характеров, причем в его книгах такое разнообразие этих характеров, и он своей язвительностью никого не щадит и своей любви своей никому не жалеет, очень мало переводили на русский, сетует Наталья Горбаневская.

Йозеф Шкворецкий «Но недавно я где-то в Интернете встретила, что переведена Prima sezóna — по-русски это переведено что-то вроде «Тот еще сезон». Я вообще считаю лучшей книгой Шкворецкого «Миракль», и вот «Миракль» на польский тоже еще не переведен и на русский не переведен, это очень трудная книга для перевода. Вот переводчики почему-то не берутся, они все переводят Кундеру. Ну, все не все, не будем так говорить, но … Шкворецкий — замечательный писатель, которого переводить очень трудно, если учесть … у него, например, герой, чех, едет в Словакию — он весь представлен только письмами … нет, сначала война, он постепенно онемечивается, потом едет в Словакию, он ословачивается и так далее. Как это передать? Смесь словацкого и чешского? Смесь немецкого и чешского еще можно передать, но смесь словацкого и чешского русский читатель не поймет».

— Наталья Евгеньевна, вы как раз в том направлении даете мне ниточку, о которой я раньше хотела вас спросить — вот вы во Франции длительное время, происходит какое-то офранцуживание — я не могу сказать мышления или даже чувствования, но какой-то части внутреннего, что составляет самое существенное ядро? Вы чувствуете, что, может быть, появляется какой-то фильтр или что-то иное? Что вам в этом смысле дала Франция?

«Вы знаете, нет. У меня ничего, никакого офранцуживания нет, другое дело, что я – парижанка. Я почему очень долго не хотела и так и не занялась этим, не хотела просить французское гражданство, потому что по-французски тогда полагается говорить – я француженка русского происхождения. А я – не француженка и никогда я таковой не буду. Сыновья мои – другое дело. Старший сын считает, что он одинаково принадлежит русской и французской культуре, а младший, в общем, совсем скорее француз. Он приехал во Францию в семь лет, сейчас живет в провинции, где вокруг него сплошные французы. Вот у меня — нет, но я очень люблю Париж. Я очень много ездила по Франции и очень люблю Францию, потому что я думаю, что ни в одной другой стране Европы нет такого многообразия регионального, таких различий между регионами.

Марина Цветаева Но поэзия французская современная в меня проникнуть как бы не могла, потому что, в общем, я ее и не чувствую, это сплошной верлибр, и понятно почему, потому что где-то на Верлене и Рембо французская рифма уже исчерпалась, и французский метрический рифмованный стих сохраняется только в песнях, во французском шансоне. Для перевода на французский это очень, конечно, неблагодарно.

В качестве примера Наталья Горбаневская приводит знаменитый эквиритмический перевод (то есть, с сохранением стихотворного размера) Марины Цветаевой «Бесов» Пушкина.

«Но дело в том, что по-французски это звучит, как по-русски частушка. Это не звучит, как для нас звучат эти русские стихи, в которых есть все – и страшное, и где-то, сквозь этот туман, смешное и дикое, и эти бесы – по-французски это не звучит, увы».

— А за что вы перестали, или, может быть, даже вернее сказать, не перестали, потому что я не знаю, какова была изначальная ваша внутренняя связь с Цветаевой, но где-то вы упомянули, что не переносите ее?

«Вы знаете, у меня давно уже разорвана связь с Цветаевой. Естественно, я ее в молодости любила — ну, вы знаете, в молодости, когда открываешь поэтов, которых до этого не было, первое время любишь всех, а потом начинаешь определяться. И когда я пришла в первый раз к Ахматой в 1962 году, я еще любила Цветаеву, а Ахматову я знала даже, честно говоря, недостаточно, и потом все повернулось… Я думаю еще, что Цветаева очень вредна для молодых поэтесс, именно поэтесс, а не поэтов. Она дает такой образец поведения, который ей, как великому поэту, возможно, и позволителен, а молодым девушкам совершенно непозволителен, это зацикливание на себе. На себе, на своих переживаниях, полное зацикливание, как бы – вот самое главное в мире. Возможно, переживания Цветаевой действительно были главным в мире. Я так не думаю, но я могу ошибаться. Но я поняла, что мои переживания – это не самое главное в мире, и я думаю, что каждой молодой поэтессе это нужно понять».

Фото: Mohylek, Wikimedia Commons, License Creative Commons 3.0 — Я думаю, что можно сказать, что вы с Чехией на «ты», что она вам открывает в последние годы?

«Я думаю, у меня с Чехией довольно сложные отношения, потому что когда я вижу, что Прага своим символическим героем сделала Франца Кафку, а не Йозефа Швейка, я начинаю думать, что же у них, у чехов, не в порядке? Как у нас любят Швейка, русские читатели безумно любят Швейка! Но я знаю, что и чехи любили Швейка. Я помню, у меня была изданная как раз в «Издательстве 68» Шкворецкого маленькая такая энциклопедия по Швейку, а тут как-то Швейк не моден. Мне хотелось бы, чтобы Швейк был восстановлен в своих правах.

Кстати, замечательная совершенно книга вышла в Польше – вот такой огромный том с массой картинок, которая рассказывает об истории Швейка в Польше, об истории переводов, об отношении. Вы знаете, у поляков для чехов есть такое презрительное наименование «пепички». А «Пепичек» это как раз уменьшительное от имени Йозеф».

Может быть, чехам не хочется чувствовать себя Швейками, которые при любом поражении падают, как кошка на четыре лапы, а им хочется чувствовать себя победителями, а не побежденными, задается вопросом Наталья Горбаневская и признается, что это ее смущает.

«Очень многие чехи думают как Кундера, который еще до своей знаменитой статьи, на которую отвечал Бродский… в 1978 году я лично прочла в газете Le Monde в статье Кундеры: «До 1968 года чешская культура цвела, а в 1968 году приехали танки и привезли нам русскую культуру». Ну, не говоря о том, что танки вообще не привозили никакой культуры, даже, скажем, советской, если ее вообще можно называть культурой, а уже русской тем более. Очень сомнительно утверждение, что чешская культура до 1968 года все время цвела. Ей позволили немножко расцвесть где-то между 1963, 1964 и 1968. До того она не цвела».

Милан Кундера (Фото: Ян Шмид, Чешское радио) Последние узники, политзаключенные в Чехословакии вышли из концлагерей в 1962 году, напоминает Наталья Горбаневская.

«Это не в 1956 году, как в Советском Союзе. В то время как молодой Милан Кундера печатал тогда еще стихи, а не прозу, крупнейший чешский католический поэт Ян Заградничек добывал руду на урановых рудниках, и когда его освободили, он прожил несколько месяцев и умер. И сколько там умерло. Так что то, что привезли русскую культуру, это он, может быть, так думает, но то, что чешская культура до 1968 года цвела – это прямая ложь. Он выходит с чистым – мы, чехи, мы – хорошие, мы, как говорят белые и пушистые, а я не говорю – мы, русские, мы все создаем русскую культуру. Мы тоже разные. Простите меня, Леонид Брежнев тоже русский был — ну, ладно, он был, так сказать, уже не совсем соображающий человек, но какие-нибудь советские писатели, которые приветствовали «братскую» помощь, среди них тоже были русские.

Последние минуты нашей встречи с Натальей Горбаневской мы заговорили о той, что заглядывала к нам из окна и манила на улицу, разбегающуюся на хранящие множество историй улочки, о Праге и о Чехии.

«Очень милая страна, я бы сказала так, и потом, конечно, красоты необычайной. Когда мы приехали в Прагу, я позвонила маме: — Мама, какая красивая Прага! Она очень подозрительно сказала: — Неужели красивее Парижа? Я говорю — нет, она другая. И действительно, конечно, красота Праги, сильно замутненная толпами туристов, но, с другой стороны, я их понимаю, я бы тоже ехала в Прагу, вот бывает хорошо приехать не в сезон»,

— советует наша гостья, а мы благодарим ее не только за этот полезный совет, но и за воспоминания, которыми Наталья Горбаневская поделилась с нами.

В этом году у круглого стола за разбором писем с отзывами, а также пожеланиями к Рождеству и к Новому году мы встречаемся в последний раз. Мы хотим поблагодарить всех наших слушателей за верность Радио Прага и пожелать в Новом году всего самого наилучшего.

Нам написал Сергей Балбасов:

•  

Данные, отраженные в ваших рапортах, мы передадим технической службе. Спасибо.

Дорогая редакция Радио Прага!

От всех души поздравляю всех сотрудников с наступающими замечательными праздниками — Католическим Рождеством и Днём Святого Стефана!

Желаю Вам крепкого здоровья, счастья, творческих удач и исполнения всех Ваших желаний!!!

С уважением и любовью, Андрианов Владимир Валентинович. п. Приморский, Крым, Украина.

Илья Солодилов из Липецка: С наступающими Вас праздниками – католическим Рождеством и Новым годом!

•  
•  

Добрый день, уважаемая редакция Радио Прага!

Примите самые теплые поздравления с праздником Рождества и наилучшие пожелания к Новому году! Рада поделиться с Вами, что теперь имею возможность и слушать Ваши передачи в интернете, особенно мне кажется удобным, что можно слушать и архивные рубрики по отдельности.
С уважением
Наталия Заболотна

С наступающим Рождеством и Новым 2013 годом! Спокойствия, благополучия и хорошего настроения! Владимир Ярошик г. Калининград 73!

Уважаемая русская редакция Радио Прага. Поздравляю вас с наступающим Новым Годом, желаю вам здоровья, счастья, любви, успехов в работе всего самого наилучшего в новом году. С уважением, Гудимчик Борис.

Уважаемые сотрудники Русской службы Радио Прага!

Поздравляю всех вас и ваших близких, милых сердцу людей, с Рождеством Христовым! Желаю добра, мира, счастья и любви в ваших домах! Дай Бог вам крепкого здоровья, благополучия и долгих счастливых лет!

С уважением, Ефим Артеев
Россия, Сыктывкар

От всей души желаю дружному коллективу русской редакции веселых рождественских праздников, радости в сердце, и покоя в душе! Александр Зурман

Добрый вечер! Это Костя Недвига. Я примерно год назад писал вам письмо где рассказал что хочу стать ведущим на радио станции. И вы даже напечатали мое письмо на сайте. У меня все хорошо, мы готовимся к встрече Нового Года и уже нарядили елку, она очень красивая. Родители попросили удалить мое письмо на вашем сайте, они ругают меня за то, что я пишу письма. Если можно удалите пожжалуйста мое письмо с вашего сайта. Я все еще хочу стать ведущим на радио от мечты я не отказываюсь!! Я поздравляю вас с новым годом и Рождеством пусть у вас все будет хорошо в новом году! Костя

Спасибо за поздравления, Костя. Нам очень жаль, что родители запрещают писать письма на радиостанции, но просьбу Вашу мы выполним.

Дорогие Либор, Антон, Лорета, Ася, Катерина, Дмитрий, Ольга,

Очень признателен вам за пространный ответ в одном из предыдущих выпусков программы «Я к вам пишу…» Очень приятно, что чехи столь трепетно хранят память о своем великом соотечественнике, правозащитнике, президенте Вацлаве Гавеле. По отзывам всех тех, кого я знаю, и кто общался с чехами, это народ очень высокой культуры. Хотел бы откликнуться на материал Аси Чекановой о недавно скончавшемся бывшем прокуроре и судье Кареле Ваше.

Позволю себе не согласиться с выводом вашей журналистки и прокурора, слова которого она цитирует, о том, что Карел Ваш – коммунистический фанатик. На мой взгляд, это преступник, ответственный за несправедливые приговоры, которые привели к смерти многих достойных людей. Я думаю, Карела Ваша следовало судить, конечно же, в первые годы после падения коммунистического режима. Но, по-моему, это не поздно сделать даже сейчас, когда этого коммунистического палача нет в живых.

Ведь, в отличие от коммунистических диктатур, в свободных странах судят не затем, чтобы человека убить или посадить в тюрьму, а чтобы назвать его преступником в глазах общества, его коллег, друзей и знакомых, и отнюдь не в последнюю очередь в глазах его жертв, чудом спасшихся и выживших.

Кроме того, я полагаю, документы о механизме фабрикации уголовных дел коммунистическими преступниками следует не только найти и сделать общедоступными, но и опубликовать на чешском и на других языках.

Вот уже более десятка лет я слушаю передачи вашей редакции, сейчас почти исключительно через интернет. Участвовал в конкурсах Радио Прага ещё в коммунистическое время, начиная с 1971 года, получал многочисленные призы. С удовольствием посылаю ответы на ваш последний в этом году вопрос месяца, и на традиционный рождественский кроссворд.

Желаю сотрудникам вашей редакции много счастья и успехов в наступающем Новом 2013 году! И до новых встреч в вашем эфире!

С сердечным приветом из Подмосковья
Владимир Гудзенко

Владимир Иванович Гудзенко
г. Луховицы
Московская область

Мы хотим поблагодарить всех наших радиослушателей за добрые пожелания в адрес Радио Прага, но, к сожалению, Новый год мы встречаем не с лучшим настроением. У Радио Прага вновь был сокращен бюджет и нашу радиостанцию покидает 7 человек. Произойдут в 2013 году и изменения в программе.

Самолет JK Blériot (Фото: Национальный технический музей) А сейчас мы хотели бы представить новую серию QSL-карточек, которые будут рассылаться нашим радиослушателям за присланные рапорты, невзирая на перемены в программе.

ЧЕХОСЛОВАЦКИЕ САМОЛЕТЫ

1. Самолет JK Blériot, на котором Ян Кашпар 13 мая 1911 г. совершил первый дальний полет из Пардубице в Прагу.

2. Bohemia B-5, первый самолет, построенный в 1919 г. в новом чехословацком государстве.

3. Военный самолет Letov Š-16. На этом самолете в августе 1927 г. подполковник Ярослав Скала и механик Матей Тауфер совершили этапный полет из Праги в Токио.

4. Tatra T-101. Единственный построенный самолет данного типа прославился полетом без промежуточной посадки из аэропорта Рузыне в суданский Хартум в мае 1938 г.

5. Sokol M-1C. На этом туристическом самолете чехословацкого производства Франтишек Млейнецки и Ярослав Сайфт в 1947 г. облетели Африку.

Sokol M-1C (Фото: Национальный технический музей) 6. Aero Ae-45 в пражском аэропорту Рузыне. Один из успешных чехословацких самолетов на рубеже 1940-1950-х годов. Данный самолет перелетел в 1950 году Сахару.

7. L-200 Morava. Успешный чехословацкий туристический самолет, использованный в качестве аэротакси. Один из немногих самолетов чехословацкого производства, пересекший Атлантический океан.

8. L-410 Turbolet. Самый распространенный транспортный самолет чехословацкого производства в данное время. Используется преимущественно в Африке и Южной Америке.