Ровно 20 лет назад, 1-го января 1993 года, с карты Европы исчезло государство с длинным названием «Чехословакия». Для словаков этот день является днем независимости страны. Откровенно говоря, нельзя сказать, что чехи как-то особо ностальгируют по чехословацким временам, тем не менее, чехи и сейчас говорят о 20-ой годовщине распада Чехословакии, а никак ни о 20-ой годовщине обретения независимости. И нашу сегодняшнюю программу мы посвятим беседе о том, почему Чехословакии не стало, и была ли возможность сохранить единое государство чехов и словаков.
Петрушка Шустрова (Фото: Вендула Угликова, Чешское радио) Начнем мы наш разговор с конца. Все помнят, что чехи и словаки разошлись тихо и мирно. Вспоминает публицист Петрушка Шустрова.
— Осенью 1992 года я приехала в Варшаву, и там общалась с одним очень известным политиком. Вот он меня и спрашивает: «Ну как, у вас будет война, да?». Я на него смотрела с недоумением и думала, что за чушь несет этот человек? Он с ума сошел. Только через некоторое время, наблюдая за войной в Югославии и на Южном Кавказе, я поняла, что это был не настолько глупы вопрос, как мне показалось с моей пражской точки зрения. На самом деле, это был вполне уместный и логичный вопрос, потому что то, каким образом распалась Чехословакия, это был исключительный случай.
Действительно, спокойный распад Чехословакии некоторые считают чуть ли не самым большим вкладом чехов и словаков в историю человечества. Глядя на все из Праги как Петрушка Шустрова, даже не понять, что же тут такого особенного? Разве могло быть иначе? Да, особенно в начале 1990-ых годов порой велись разговоры на тему, что словаки такие и сякие (и в Словакии имели место аналогичные высказывания в адрес чехов), но все же никому никогда даже в голову не пришло, что можно воевать друг с другом.
Петр Питгарт (Фото: Архив Чешкого радио 7 — Радио Прага) Слово Петру Питгарту, премьер-министру Чехии в 1990-1992 гг. (то есть еще при Чехословакии).
— Мы же на самом деле любили друг друга, только мы не смогли найти способ, как жить вместе и на равных. Часто мы не понимали друг друга. Много раз мы наблюдали такое, что мы находились на другом этапе, как-то не сходились циклы, но я всегда думал, что нас это обогащает. Мне не казалось, что это повод для того, чтобы разойтись, скорее, наоборот. Но самое главное, мы никогда не обижали друг друга.
Но если была такая любовь и гармония, то почему тогда Чехословакия распалась? Конечно, не все было так просто. Сейчас, спустя 20 лет после разделения Чехословакии, кажется, что разделение было неизбежно. Вспомним атмосферу начала 1990-ых годов. В то же самое время распался Советский Союз и Югославия. Словаки прекрасно понимали, что они могут жить с чехами, но и без них. В начале 1990-ых годов казалось, что понятия «свобода» и «демократия» связаны с национальным самоопределением. Многонациональные государства смотрелись как пережитки прошлого. Тем не менее, можно не скрывать, что чехи были Чехословакией довольны, а вот словакам чего-то не хватало.
Ян Чарногурский (Фото: Любомир Сматана, Чешское радио) Говорит словацкий политик Ян Чарногуский:
— Мне лично было абсолютно понятно еще до падания коммунистического режима, что Чехословакия не может продолжать свое существование в той форме, какая существовала в 80-ые годы. Было ясно, что в условиях демократии Чехословакия не может выжить в той старой форме. Тогда я высказал идею о словацкой звездочке на европейском флаге и словацком стуле за европейским столом. Это высказывание запомнилось, и мне о нем очень-очень часто напоминают. Я это сказал, когда я видел, что переговоры чешских и словацких партий не приводят к соглашению. Я тогда предлагал заключение государственного договора между Чехией и Словакией. Сначала чехи отвергли эту идею, но потом согласились, и проводились переговоры о содержании такого договора. Но сейчас уже бессмысленно вникать в детали. Я считаю, что единственное, что могло спасти Чехословакию хотя бы до вступления в ЕС, так это была конфедерация, в Чехии это Петр Питгарт назвал «домом с двумя подъездами». Чехи были против, и Питгарт стал в Чехии мишенью жесткой критики. Но я повторюсь — это могло спасти Чехословакию, хотя бы до вступления в ЕС.
Как все-таки правильно говорить — распад Чехословакии или разделение Чехословакии? Что это было на самом деле?
Петр Питгарт, премьер-министр Чехии в 1990-1992 гг.
— Я говорю, что это был распад. В любом случае, это было опрометчивое решение. В Канаде и Бельгии тоже все время говорят о разделении, это тянется десятки лет. Иногда кажется, что уже всё, разделение страны неизбежно, но потом все успокаивается. Правда, никогда неизвестно, когда и чем это кончится. Но если Бельгия и Канада все-таки разделятся, все будут понимать, что это случилось вопреки громадным усилиям. Когда у нас все произошло за два года, мне казалось, что это было скоропостижно и безответственно. Поэтому я считаю, что это был распад, не разделение. Если бы мы еще два года вели переговоры и старались спасти страну, тогда можно было бы назвать этот процесс разделением.
Иллюстративное фото: Кристина Макова, Чешское радио 7 — Радио Прага После выборов в 1992 году произошла полная смена власти. Диссидентов, пришедших к власти в 1990 году, сменили абсолютно новые люди. В 1992 возникла странная закономерность, которая продолжается до сих пор: если в Чехии у власти правые, то в Словакии левые, и наоборот. Чехи и словаки не совпадают в циклах смены властей. В условиях двух независимых государств это сильно не влияет на взаимные отношения, но в 1992 году, еще в рамках одной страны, это усугубляло проблемы. Чешские политики были одержимы экономической реформой и строительством капитализма и не понимали, почему надо вести бесконечные разговоры о новой Конституции и о новых отношениях двух народов. А словаков это интересовало намного больше, чем какая-то приватизация.
Говорит словацкий политик Ян Чарногурский.
— Путь к разделению Чехословакии был необратим в связи с результатами выборов 1992 года. В Чехии и Словакии победили абсолютно разные политические силы. До этого в Праге и Братиславе «рулили» люди, скажем так, одной группы крови, а именно бывшие диссиденты. Когда к власти пришли люди совершенно другого типа, было уже невозможно достичь какой-либо договоренности. Решение о разделении Чехословакии было принято на выборах.
Как уже было сказано, у разделения страны были, так скажем, исторические причины. Чехи удовлетворили свое стремление к самостоятельности в 1918 году, получив независимость от Австрии. Словакам, который жили в государстве со столицей в чешской Праге, хотелось большего. Хотелось своей, а не «чешской» независимости. Слово историку Ягу Рыхлику.
Ян Рыхлик (Фото: Шарка Шевчикова, Чешское радио) — Коммунистическая система была основана как пирамида власти. То есть, каждое ведомство полностью подчиняется вышестоящему. Словацкое правительство подчинялось федеральному. Словаки это воспринимали так, что раз нами управляют из Праги, то мы подчиняемся чехам. Хотя в этих центральных органах власти сидело много словаков. Но, несмотря на это, в Братиславе было сильное ощущение, что мы находимся в подчинении Праги и чехов. Это была новая проблема, во время Первой республики, демократической республики, этого чувства не было.
Петрушка Шустрова:
— Я помню, и все мое поколение помнит, что во времена коммунизма существовали так называемые «федеральные словаки». Это были люди, которым давали высокие должности только потому, что они были словаками. Просто для соблюдения национального паритета. Но их презирали как в Праге, так в самой Словакии. Когда человек слышал словацкий язык, он сразу думал — еще один паразит! А в Словакии так же смотрели на чехов.
Петрушка Шустрова не смогла скрыть раздражения по поводу «федеральных (то есть пражских) словаков» даже спустя 20 лет после распада Чехословакии. Раздражающие моменты в чешско-словацких отношениях, конечно, были. Телезрители бесконечно спорили о том, не слишком ли много на федеральном телевидении программ на словацком? Так считали в Чехии. Словакам, в свою очередь, казалось, что слишком много программ на чешском. Пражане могли лопнуть от злости, потому что словакам, приехавшим на работу в Прагу в какое-нибудь федеральное ведомство, тут же давали квартиру. А чех мог претендовать разве что на вступление в кооператив и дожидаться жилплощади годами. Как всегда, все споры сводились к деньгам. Чехия всегда была богаче и поддерживала Словакию финансово. Чехов десять миллионов, словаков пять — это тоже не способствует равенству…
Я говорю, что благодарность часто вызывает сложности в отношениях между людьми. Человек редко, когда ее дождется. Мудрый человек это понимает, и ни в коем случае не будет добиваться благодарности. Не стоит ее ждать, и не стоит упрекать других, что они неблагодарны.
Атмосферу начала девяностых вспоминает Петр Питгарт:
— С чешской стороны тогда часто было слышно, что словаки неблагодарные. Мол, мы им помогали, и они нам теперь так отвечают. Я говорю, что благодарность часто вызывает сложности в отношениях между людьми. Человек редко, когда ее дождется. Мудрый человек это понимает, и ни в коем случае не будет добиваться благодарности. Не стоит ее ждать, и не стоит упрекать других, что они неблагодарны. Я думаю, что в отношениях между народами этот принцип действует еще во много раз сильнее. Да, надо признать, что те чехи, которые выступали за распад государства, именно так аргументировали: словаки были недостаточно благодарны. Это правда, что все время, больше всего после войны, государственные средства перераспределялись в пользу менее развитой части страны. Но это же нормально, так и должно быть. Это одна из причин существования государства, перераспределение средств с целью ускорения развития более бедных регионов. Это даже не заслуга чешской стороны, так просто должно было быть, это само собой разумеется. Потом чехи придумали отвратительное слово «денегопровод». По-моему, это было оскорбительно. Мол, мы трудолюбивые чехи работали и заработали, а теперь по «денегопроводу» все идет словакам. Я думаю, что словаки, по крайней мере, разумные и рассудительные словаки, знают и понимают, что чехи им помогли, но я бы не требовал и не ожидал, что они придут и скажут «мы вам очень благодарны за это и это…». Так ведь в жизни не бывает. Если я этого требую, то зачастую я в ответ услышу какое-нибудь резкое, обидное слово. Умные люди это должны понимать.
Историк Ян Рыхлик тоже помнит чешские разговоры в пивных и на кухнях на тему «мы там все построили».
— Да, такие стереотипы здесь были, и были на обеих сторонах. И я сразу говорю, что это абсолютные глупости. Что за «мы построили»? Лично я, Ян Рыхлик, нигде ничего не строил, и 99% граждан этой страны тоже ничего не строило.
Мирослав Мацек (Фото: Архив Чешского радио 7 — Радио Прага) Возможно, именно тот факт, что Чехословакия распалась гораздо быстрее, чем сами чехи и словаки ожидали, все-таки посодействовал тому, что споры на тему кто кому за что платит или кто живет за чей счет и почему, не продолжались долго. Даже деление федерального имущества не стало камнем преткновения. Вспоминает Мирослав Мацек, чешский политик, принимавший участие в переговорах о разделении страны.
— Переговоры были очень корректны, хотя чем-то напоминали игру в шахматы, где обе стороны пытаются получить какую-то стратегическую выгоду. С другой стороны, надо сказать, что сразу стало понятно, что другого выхода, кроме как разделение страны, нет. Переговоры шли спокойно и серьезно. В первую очередь, благодаря тому, что мы быстро решили, по какому принципу будет делиться имущество, в соотношении 2:1, более того, обе стороны вели себя великодушно, не было стремления считать каждую крону, каждый кирпич, каждый булыжник.
Словацкий политик Ян Чарногурский:
— Дебаты на тему, что имущество надо было делить по-другому, я считаю глупыми и смешными. Говорят, например, что имущество надо было делить не в пропорции 2:1, а 1,9:1,1. Но учитывая историческое значение этого момента, разделение государства, надо сказать, что все прошло очень хорошо. Мы ведь договорились. Да, чехи забрали себе бывший чехословацкий флаг, хотя в законе о разделении было ясно написано, что ни одна сторона не будет использовать символику бывшего государства. На самом деле, у Словакии были свои национальные символы, а чехи не знали, какой бы себе взять флаг. То, что чехи, несмотря на ясные договоренности, себе оставили чехословацкий флаг, было немного непорядочно, но словакам этот флаг был не нужен, поэтому ладно, пусть чехи себя оставят этот флаг.
Что сказать в заключение? Один из самых избитых лозунгов коммунистического «жаргона» гласил о братских отношениях между народами. Честно говоря, были ли отношения чехов и словаков братскими? На самом деле ли словаки чехам ближе и роднее, чем, к примеру, поляки? Петр Питгарт считает, что да. Братские отношения были.
— Все-таки были. Чехи это понятие использовали чаще, чем надо. Еще и с добавлением прилагательного «младший». Чехи называли словаков «младшими братьями», одновременно с любовью, но и некоторым презрением. Этим был очень известен, например, писатель Людвик Вацулик, который, признаюсь, меня этим очень сильно злил. Все время он играл с этим сравнением: «ну да, маленький братишка, все время ему что-то нужно, вредничает… То ему нужна кроватка около окна, потом вдруг около дверей…» А наконец Вацулик словаков сам проводил: «Ну и идите, куда вам надо». Для отношения чехов к словакам до сих пор характерна симпатия, чувство близости, но в том числе какое-то чувство превосходства. Мышление типа «маленький братишка тоже вырастет, созреет, и будет как мы». Такой подход хорошим отношениям не способствует.
Сейчас, спустя двадцать лет после разделения Чехословакии, мы уже можем сказать, что, как ни странно, распад страны пошел на пользу отношениям двух народов. Исчезли все спорные моменты. Нет больше поводов ссориться. На вопрос «к какому народу вы относитесь лучше всего?» подавляющее большинство чехов отвечает «к словакам». Посмотрим, однако, что будет в будущем. Найти молодого чеха, который хотя бы раз побывал в Словакии, не так и просто. Особенно в столице. Снобизм не позволяет молодым пражанам кататься на лыжах в словацких Татрах, а не в австрийских Альпах. Чешские дети не слышат словацкий язык и понимают его с трудом. Но об этих проблемах мы расскажем в другой раз — в рамках цикла программ, которые «Радио Прага» в год двадцатой годовщины разделения страны готовит совместно с «Радио Словакии».
Фото: Кристина Макова, Чешское радио 7 — Радио Прага Предложить – это не сложно. Министерство здравоохранения в очередной раз предлагает строгие меры по борьбе с курением и алкоголизмом. Но вовсе не факт, что эти меры будут одобрены парламентом и реализованы. Опыт прошлого показывает, что среди народных избранников достаточно много заядлых курильщиков, да и у табачных компаний хватает денег для того, чтобы всеми возможными способами помещать принятию закон. 
Борис Штястны (Фото: Шарка Шевчикова, Чешское радио) — Я уверен, что как в Нижней палате, так и в Сенате уже сформировалось большинство, которое готово проголосовать за такой закон. 
Леош Гегер (Фото: Шарка Шевчикова, Чешское радио) Министр пришел еще с одной интересной идеей. Чехия, как известно страна пива. На рынке огромная конкуренция, потребление пива высокое, что приводит к тому, что цены пива в стране самые низкие в Европе. В дешевой пивной вы можете выпить поллитра где-то за 22 крон (примерно 90 евроцентов). Всякие кока-колы, скоки и другие безалкогольные напитки, наоборот, достаточно дорогие. В результате, самый дешевый напиток в меню – пиво. Министр думает, что и это способствует росту алкоголизма. Он решил приказать всем рестораторам, что в любом кафе должен быть а ассортименте хотя бы один безалкогольный напиток дешевле, чем пиво. Чешская ассоциация владельцев отелей и ресторанов уже выступила с протестом. Но обеспокоены не все рестораны. К примеру, менеджер ресторана одного пражского кафе заявил, что в заведении вода из-под крана уже сейчас подается бесплатно… 
