Рубрика: Культура

Сегодня в гостях у Радио Прага российско-канадская пианистка, дочь великого русского пианиста Владимира Софроницкого Вивиана Софроницкая. Несмотря на то, что живет Вивиана в Чехии, услышать ее в концертных залах страны не так-то просто. Но на только что завершившемся фестивале «Пражская весна» чешские поклонники классической музыки смогли познакомиться с пианисткой и ее пятью роялями поближе. А сейчас и у вас есть эта возможность – в рубрике «Богема».

Вивиана Софроницкая (Фото: Архив В.С.) — Несколько дней назад вы выступили с концертом в пражском монастыре Святой Агнессы. Концерт был включен в программу самого известного чешского фестиваля классической музыки «Пражская весна». Вы впервые принимали участие в этом фестивале?

— Да, это было мое первое выступление в Праге с серьезным концертом. Я рада, что у меня была возможность привезти на фестиваль мои пять роялей. Зал был великолепный, это зал монастыря – старинный, но с современным интерьером. Это сплав старого и нового, что соответствует и моим роялям. Потому что мои рояли новые, но они являются клонами лучших моделей роялей великих композиторов. Это и есть идея моего концерта — старое и новое, сплавленное в единое целое и дышащее музыкой.

Обрадовал бы Моцарта современный рояль?

— Ну, хорошо, раз вы сразу рассекретили, на чем вы играете – это точные копии старинных роялей известных композиторов, которые создает ваш муж Пол МакНалти, тогда сразу же и объясните нам, в чем смысл исполнения музыки на инструментах, которые полностью копируют рояли, на которых творили их авторы? Дело только в звуке или в чем-то еще?

Вивиана Софроницкая (Фото: Архив В.С.) — Ну, всегда удобнее использовать инструмент, который лучше всего подходит к тому, что ты делаешь. Можно забивать гвозди компьютером, но лучше все-таки молотком, и «Жизель» танцевать лучше в пуантах, чем в лыжных ботинках. Конечно, гениальная балерина может станцевать и в лыжных ботинках, но ей будет намного легче выступать в подходящей обуви. Знаменитый Антон Рубинштейн, основатель Петербургской консерватории, виртуоз, педагог, пианист и композитор 19 века, сказал об этом намного лучше меня. Когда он уже был в конце своей жизни, в 1892 году, он написал в одной из своих книг, которая построена как диалог между ним и воображаемой собеседницей, очень важную вещь. Собеседница предположила, что композиторы прошлого, например, Моцарт и Бетховен, были бы намного счастливее, творя на более современных роялях. А тогда, в 1892 году, мы уже имели современный рояль, такой как сейчас. Тут надо заметить, что Рубинштейн в молодости играл на инструментах Листа, Шопена и Шумана. И на этот вопрос он отвечает так: «Я думаю, что инструменты всех времен имели звуковые краски и эффекты, которых мы на нынешних инструментах не можем передать, что сочинения задумывались для существовавших инструментов и только на них могли получить своё полное выражение, а что будучи играны на нынешних инструментах, они скорее теряют… Мы вообще не можем иметь понятия о тогдашних инструментах и даже находящиеся в музеях в Лондоне, Париже, Брюсселе не могут нам его дать, так как время изменяет звучность фортепиано до неузнаваемости и так как нам неизвестно главное — способ их употребления».

Если кто-то меня спросит, откуда я могу знать, что мои инструменты звучат так же, как они звучали во времена Моцарта, Шопена и Брамса, то я отвечу, что я этого знать не могу, доказать не могу. Но я знаю, что музейные инструменты не звучат как мои. Я могу в них слышать аналогию с моими инструментами, но мои инструменты новые, они полны красок, у них великолепная градация звука. А в музейных инструментах механика изнашивается, дека теряет свой тонус. Это все равно что попросить певца 80-летнего возраста что-то спеть и по этому судить, как он звучал в свои 25. Когда я нашла эту фразу Рубинштейна, я была очень этому рада. Потому что он играл на этих инструментах, знал, как они звучали и что было утрачено.

Вивиана Софроницкая (Фото: Архив В.С.) — А какой процент музыкантов, и даже известных музыкантов в мире имеет возможность играть на инструментах, максимально приближенных к инструментам той эпохи, когда творил Моцарт, когда творил Бетховен? Получается, что у вас эта возможность есть, а многие ваши коллеги ограничены в своих возможностях, и как бы они ни старались, они все равно не смогут достичь того, чего достигаете вы на ваших роялях?

— Мне посчастливилось иметь такие инструменты, но я очень надеюсь, что вскоре на всех концертных площадках будет не один инструмент и даже не два, как это было пятьдесят лет назад – это были «Стейнвей» и «Бехштейн», а будут рояли всех композиторов. И все музыканты смогут прийти в концертный зал и сказать: «Я играю сегодня Шопена, и я буду играть на рояле Шопена – на «Плейеле», или я играю Моцарта на любимом рояле Моцарта». И сейчас это уже происходит с маленькими инструментами, например, с фортепиано Моцарта. В хороших концертных залах уже норма играть концерты на этих инструментах. А, допустим, клавесины, это вообще уже повсеместно – их производится много, есть много мастеров, и никого не удивишь, что Бах играется на клавесине. С роялями более позднего времени проблема в том, что это очень сложный инструмент. Его очень сложно сделать хорошо, и таких инструментов пока нет. Например, рояль Шопена, на котором я играла на «Пражской весне» — новых таких роялей в мире всего два. А рояль Листа, на котором я тоже играла, это первый инструмент такой конструкции, который был построен в 21 столетии. И в старые времена такие рояли могли себе позволить только очень богатые люди: рояль «Плейель» в эпоху Шопена стоит столько же, сколько вилла в Париже. Все образованные люди, они если сами не играли, то очень ценили музыку, и это было самое высокое наслаждение для самых рафинированных людей. Как это и сейчас осталось.

Судьбоносное фортепиано

— Насколько я знаю, именно желание самой иметь качественный инструмент и привело вас в Чехию, к мастеру, который здесь давно работал. И так получилось, что приехав за этим инструментом, вы остались в Чехии.

Вивиана Софроницкая (Фото: Архив В.С.) — Действительно, я приехала в Чехию, потому что заказала рояль у мастера, которого я знала, как лучшего в мире мастера. Я долго собирала информацию, где я могу купить самое лучшее «моцартовское» фортепиано. И самым лучшим мастером был Пол МакНалти, я заказала у него инструмент и два года ждала – сделать такое фортепиано совсем непросто. Когда я приехала его забрать на два дня, то поразилась, насколько этот инструмент превысил все мои ожидания. И что-то произошло такое, чтобы вместо отъезда обратно в Голландию я осталась в чешской деревне вместе с роялем и мастером. И с тех пор произошло очень много событий. Мой рояль был семидесятым по счету, сейчас мы уже сделали более двухсот. Тогда Пол делал только «моцартовские» и «бенховенские» рояли, а теперь работает над инструментами Шуберта, Шопена, Листа и Брамса – поздними роялями, которые никто в мире не делает, кроме нас.

Разговор с Вивианой Софроницкой мы продолжим в одной из наших следующих программ.

Чешская художественная группа Pode Bal привлекает к себе внимание не впервые. На этот раз она добралась до Брюсселя, до самого Европейского парламента. Однако, внутрь скульпторы заходить не стали, а остановились перед зданием, и установили там свое произведение, которое раздражает не только чешских коммунистов, но и некоторых сотрудников Европарламента.

Фото: ЧТК Несколько лет назад чешская художественная группа Pode Bal провела серию выставок под провокационным названием Malík Urvi («Оторви мизинец»), на которых были продемонстрированы портреты с описанием жизненного пути бывших функционеров коммунистической партии, по сей день занимающих высокие посты в чешском обществе. Выставки пользовались большой популярностью, поскольку вопрос нахождения у власти бывших партийных функционеров остро поднимался в чешском обществе. Новая скульптура у здания Европейского парламента изображает молодого немца, которого чехословацкие сторожевые псы растерзали при попытке перехода чехословацко-австрийской границы 8 августа 1986 года.

Таким образом, художники стремятся напомнить общественности об одном из преступлений коммунистического режима. Имена виновников содеянного представила Платформа европейской памяти и совести. Она требует от правительств европейских стран, чтобы виновные понесли наказание.

Художник Петр Мотычка (Фото: ЧТК) «В нашем творчестве мы часто рефлексируем к вещам, случившимся в прошлом, но находящим отражение в настоящем», — говорит один из художников Pode Bal Петр Мотычка.

Трагедия разыгралась всего в 22 метрах от австрийской границы. 18-летний Хардтмут Таутц, гражданин ГДР хотел через Братиславу бежать в Австрию. Молодого человека настигли служебные собаки Руби и Ришо, выпущенные двумя солдатами регулярной армии, каждый из которых тогда был всего немного старше самого Таутца.

Фото: ЧТК «В соответствии со словацким законодательством, у этого преступления прошел срок давности. Срок давности прошел и у многих других аналогичных преступлений», — говорит Мариан Гула, директор отдела документации Института памяти народа.

На этой же границе погибло и еще 42 человека. По мнению Платформы европейской памяти и совести, виновники этих преступлений должны ныне предстать перед судом. Причем, не сами военные-исполнители, а их начальники.

Специалист по правам человека Мирослав Легкий (Фото: Мартина Шнайбергова, Чешское радио) «Речь идет об Милоуше Якеше, Петере Цолотке и Лубомире Штроугале, поскольку руководство коммунистической партии знало об этих преступлениях», — полагает специалист по правам человека Мирослав Легкий.

Современной коммунистической партии скульптура не нравится, по мнению депутата от фракции коммунистов Иржи Долейша, в данном случае речь идет о коллективной вине:

Депутат от фракции коммунистов Иржи Долейш (Фото: Филип Яндоурек, Чешское радио) «Платформа старается перенести это в плоскость коллективной вины, и это как раз то, что мне не нравится. Существует много скульптур, имеющих политически-символическое значение. Разумеется, если они размещены в общественном пространстве, они могут вызывать негативные ощущения и критиковаться. Но в данном случае, проблема не в скульптуре, а в подходе».

Радикальным «левым» в Брюсселе скульптура также не импонирует, и они настаивают на ее устранении. В качестве основной причины указывается то, что на одобренном эскизе, якобы не была изображена кровь, хлещущая из головы молодого человека, а на самой скульптуре она есть.

Евродепутат Михаэла Шойдрова (Фото: Филип Яндоурек, Чешское радио) «Скульптура напоминает о тех временах очень реалистично. Я понимаю, что депутатам от коммунистической партии она не может нравиться. Но нам то время тоже не нравилось, поэтому люди и пытались бежать», — комментирует спорную скульптуру евродепутат Михаэла Шойдрова.

Останется ли скульптура на изначально оговоренный срок перед зданием Европарламента, в ближайшее время решат его депутаты.

Wohnout – это чешская музыкальная группа, хотя ее название – это глагол. «Согнуть» — призывают музыканты неизвестно кого. Появилась группа в 1996 году – в период настоящего раздолья в музыкальной среде в Чехии. Но музыкантам пришлось пару лет подождать, прежде чем о них узнали широкие круги. Собственно, узнали о Wohnout, благодаря тому, что они выступали на разогреве у культовой американской группы The Offspring в Праге.

31-05-2015 | Ольга Васинкевич

Wohnout (Фото: Павел Шевела, Wikimedia CC BY-SA 3.0) За свой продолжительный творческий путь группа Wohnout выпустила целых восемь альбомов. Последний из них – в 2014 году под интригующим названием, которое, непременно, порадует сладкоежек – «Бизешки и трубочки с кремом». Вот его-то мы сейчас и послушаем.

Последние месяцы имя чешского скульптора Лукаша Риттштейна у всех на слуху в связи с его детищем — птицеавтомобилем. Этот художественный гибрид встречает посетителей, направляющихся в чешский павильон на всемирной выставке EXPO-2015 в Милане, прямо на глади бассейна с солнечными бликами, приглашая к совместному омовению. Голова птицы по своим размерам превышает авто — напоминание о наличии у природы мощи, превышающей возможности техники. Конструкция сделана из биопластмассы — в отличие от обычных пластмасс, она изготавливается не из нефти, а из использованного подсолнечного масла.

Фото: архив пражской галереи DOX Тех, кто пока не собирается в Милан, Риттштейн завораживает своими скульптурными открытиями на выставке «Все обстоит иначе» в пражском центре современного искусства DOX. Здесь они вместе с художницей и фотографом Барбарой Шлапетовой делятся художественным опытом, приобретенным во время вылазок в мир папуасов Новой Гвинеи. Сегодня мы продолжим рассказ о встрече папуасского племени Яли Мек с астронавтами NASA и фильмов о ней, начатую в программе 7 мая, а также о скульптурном цикле «Автомагистраль».

Рисунки вместо сперматозоидов

Лукаш Риттштейн: цикл «Автомагистраль» (Фото: архив пражской галереи DOX) Скульптуры — моментальные снимки души, остановленное действие, которое в следующую секунду будет меняться и развиваться, а статуя «Прилив 2001» — это вскрытие, рассказ о теле, священная эрекция, где вместо сперматозоидов запечатлены рисунки моих близких. Так охарактеризовал Лукаш Риттштейн некоторые из своих работ, созерцание которых побуждает многих к интуитивному поиску связи между молекулами, атомами, генами, обрывками памяти, которые не поддаются ни формализации, ни схематизированию. Цикл «Автомагистраль», представленный в DOX, вдохновлен впечатлениями во время пребывания в джунглях. Им посвящены несколько книг, написанных скульптором в соавторстве с Б. Шлапетовой, как и интервью, предоставленное скульптором русской редакции Радио Прага.

— На протяжении примерно пятнадцати лет, в течение которых мы с Барборой туда возвращались, мы постепенно выяснили, каким образом настартован процесс связи папуасов с окружающим миром. В первый наш приезд мы видели, как они начинают общаться и торговать с соседними племенами, обмениваться с ними информацией, выходить из каменного века. По мере возрастания их потребности в информированности и в более спокойной, комфортной жизни они были способны прекратить бои с соседями, которые оказались более продвинутыми в сфере цивилизации и торговли, и превратились в торговцев или стали bubbleteather.

Папуасы и астронавты пожали друг другу руки

Фото: архив пражской галереи DOX За это время мы поняли, что духовное богатство гвинейцев исчезает по мере учащения контактов папуасов с миссионерскими больницами, аэропортом или рынком, поскольку они начинают говорить ужe не о духах, a интересоваться тем, как же им попасть на тот самый рынок. Мы чувствовали, что у нас осталось совсем немного времени, всего несколько лет, чтобы спросить их про самое насущное.

— Общаясь с папуасами, вы не только спрашивали их, но и сами отвечали на ими поставленные вопросы и выслушали пожелание жителей Новой Гвинеи, загоревшихся желанием познакомиться с «белокожими начальниками». Теми из них, которые способны путешествовать на небо вроде их жрецов, что, наконец, обернулось встречей туземцев и астронавтов, и с «просто большими начальниками», поэтому вы стали посредниками в общении между ними и тогдашним президентом Чехии Вацлавом Гавелом. Папуасы задавали ему всевозможные духовные вопросы, Гавел отвечал на них и задавал им свои. Но вернемся к астронавтам. Сколько времени понадобилось вам для того, чтобы устроить рандеву гвинейцев и покорителей космоса в 2012 и 2013 г., и открыть нужные двери в NASA?

Барбора Шлапетова (Фото: ЧТ24) — Барбора Шлапетова начала завязывать контакты с NASA уже в 2006 году. Только после того, как она прошла там проверку и сдала сложные экзамены, ей предоставили контакт на астронавта Лерой Чау из научно- исследовательской секции. Он восторженно откликнулся на нашу инициативу, и сотрудничество это переросло в большую дружбу. Лерой Чау самым естественным образом стал составной частью целого нашего проекта, к которому он также привлек своего друга, японского астронавта Коичи Вакату. Ваката провел в прошлом году в космосе более полугода, почти восемь месяцев. Так что посредством этой встречи с астронавтами мы предоставили папуасам — как мы полагаем, своевременно, возможность сравнения наших и папуасских путешествий на небо.

— Самые большие изменения в жизни гвинейцев за этот период, который вы имели возможность наблюдать?

Фото: архив пражской галереи DOX — Молодые люди, большинства родителей которых во времена наших первых приездов цивилизация почти не коснулась, сегодня ходят в миссионерские школы и научились читать. Многие из рассказчиков историй старшего поколения умерли, авторитетные предводители племен стали старостами и налаживают уже контакты с администрациями городов. Тамошние жители вместо высушенных листьев покрывают крыши хижин волнистой листовой сталью – это стало настоящим хитом этого края. Гвинейцы также собственными руками строят рядом со своими деревнями посадочные площадки, чтобы иметь возможность принимать у себя миссионерские больницы, базары и тому подобное. Так что на фоне подрастающего поколения, которое постигает грамоту, остались уже лишь считанные единицы старых могикан, которые знают еще эти старинные истории и прежде с помощью дыма осуществляли путешествия вместе со своими отцами на небо.

Несколько лет назад Барбора Шлапетова предложила режиссеру Яну Свераку – напомню нашим слушателям, что именно он снял оскароносный фильм «Коля» о чешском музыканте, который в результате фиктивного брака становится отцом русского дошколенка, поехать в экспедицию с вами, и в гвинейских джунглях Сверак снял получасовой фильм Cestování dýmem («Путешествие по дыму»).

Режиссер Ян Сверак (Фото: Прокоп Гавел, Чешское радио) — Да, в результате этого возникла кинопоэма, в которой Лерой Чау общается с папуасами у костра. В фильме показаны моменты, когда эти последние из оставшихся папуасских рассказчиков делятся своими специфическими переживаниями, и присутствие 90 процентов остальных жителей этой деревни при таких беседах уже исключается, так как они живут уже совсем другой, «новой» жизнью. Опыт стариков считается местными уже устаревшим, а подчас даже возводится ими в ранг криминальных преступлений. Поэтому узкий круг этих рассказчиков сейчас держит ухо востро в отношении своих соплеменников.

Запечатленный в фильме Cestování dýmem (2012-2014 г.) художественно-антропологический хэппенинг Шлапетовой и Риттштейна в Западном Папуа, провинции на острове Новая Гвинея, проецируется одновременно на трех экранах. В рамках выставки в галерее DOX фильм можно посмотреть по выходным дням до 8 июня. Еще одна документальная картина Яна Сверака Space Call Happening (2013) является свидетельством беседы астронавта с главой племени, какое доныне в истории еще не представлялось возможным.

В предчувствии новой истории человечества

Лукаш Риттштейн (Фото: ЧТ24) Здесь же, в DOX, вместе с фотографиями и рисунками Шлапетовой представлены работы Риттштейна за последних шесть лет и, прежде всего, цикл монументальных скульптур «Автомагистраль», вдохновленный, помимо прочего, впечатлениями завершающей стадии эры глобализации. Скульптор не оценивает ситуацию и, будучи далек от мифа о «благородном дикаре» Жана-Жака Руссо, стремится запечатлеть состояние реальности, которая в ближайшем будущем исчезнет.

— «Автомагистраль» — отражение восприятия ситуации у нас, в центре Европы, и в других столицах мира, а также в потаенных уголках джунглей, куда после 2000 года начали проникать электронные устройства и информация. Мы считаем, что тем самым наступила смерть первой культуры человечества эпохи собирательства и охоты, до сих пор существовавшая в самом диком месте планеты, на Новой Гвинее. Мои статуи вдохновлены всем этим. Это — символы цивилизации, транспортные средства, которые теряют свое предназначение, предстают в других формах и преображаются в птиц, или сливаются со скалами, превращаются в пещеры. Вообще с автомобильной темой, темой транспортных средств я работаю часто.

Лукаш Риттштейн: цикл «Автомагистраль» (Фото: архив пражской галереи DOX) Это своего рода метафоры в скульптуре, метафоры чувств на пороге нового тысячелетия, заключает Лукаш Риттштейн.

— Выставка получила название «Все обстоит иначе», что отражает ситуацию, когда мы осознаем — некоторые вещи потеряли силу. Например, мечты о научно-техническом прогрессе. Вместо этого появляется нечто, более открытое природе, и начинается поиск новой истории человечества, поиск равновесия между миром природы и миром техники.

Имя Васи Ложкина не знают разве что совсем «дремучие» люди, которые не проводят хотя бы какое-то время в интернете. Культовый персонаж, знаменитый художник, музыкант, известный блогер. Вася Ложкин решил удивить своих поклонников и исполнил песню C’est la vie, которую в свое время пел «золотой соловей» Карел Готт.

Вася Ложкин (Фото: Архив В.Л.) Большинство наших сюжетов и программ можно как слушать, так и читать на сайте «Радио Прага». Однако сейчас – исключительный случай. Данный сюжет – о музыке, а ее нужно слушать. Поэтому мы рекомендуем тем, кто не слушает, а читает это, все же нажать на кнопку play, которую вы видите на нашей веб-странице рядом с этим текстом.

Песню C’est la vie Карел Готт записал в 1980 году. Она моментально стала хитом и ведущие музыкальные критики считают, что заслуженно. Красивая музыка, в меру грустный текст и прекрасный голос.

Карел Готт (Фото: Sven-Sebastian Saja, Wikimedia Commos, License CC BY-SA 3.0) В 1980 году Готт не был старым человеком. Всего 41 год. Однако его песня — о несчастной любви. «Я начну петь девушке о любви, а она отвечает – если бы вы только были моложе», — такими словами начинается песня.

Давайте послушаем C’est la vie в оригинальном исполнении Карела Готта.

Российский музыкант и художник Вася Ложкин решить «перепеть» самого Готта. Иначе, по-своему. На телефонной связи с нашей студией – сам Вася.

— Почему вы решили перепеть, сделать кавер-версию именно Карела Готта, а не Мадонны, Леди Гага, Джастина Бибера, Элтона Джона ну или хотя бы социалистических Бисера Кирова или Марыли Родович?

Карелл Готт (Фото: Чешское телевидение) — Я практически не знаком с творчеством социалистических артистов, имена которых вы назвали. А Карел Готт – он известен каждому советскому ребенку с детства. Он много пел в передаче «Утренняя почта», да и в разных сказках звучали его песни. А песня — C’est la vie – я посмотрел на Ютубе, там Карел Готт страшно красив, такой как Элвис Пресли. Молодой красавчик. И песня очень красивая. Поэтому я решил спеть. Знаете, русскому человеку иногда хочется что-нибудь эдакого спеть на чешском. Бывает такое. Случается.

— Ваша версия песни C’est la vie звучит намного жестче, чем оригинал. В этом есть какой-то «посыл» поколениям, жестокость времени, символизм?

— Конечно! Дело в том, что времена меняются и все становится гораздо страшнее и хуже. Хуже и хуже. Молодежь к этому привыкает, а те, кто постарше – им привыкать сложно. И песни с каждым годом все страшнее. Это нормально, это такая «эволюция песни». Совсем скоро песни будут состоять из какого-то электрического грохота, электрических разрядов и нечленораздельных человеческих воплей, которые будут пропущены через семплеры и прочие спецэффекты.

Вася Ложкин (Фото: Архив В.Л.) — Но C’est la vie все равно остается песней о любви?

— Разумеется о любви. Просто, какое время, такие и песни. Время диктует правила современного звука, грубо говоря. Если бы я пел эту песню в семидесятые годы, она бы звучала немного по-другому. Но суть от этого не меняется. Конечно, эта песня — о любви.

Думаем, вы уже заинтригованы и поэтому самое время «включить» новую версию C’est la vie. Поет Вася Ложкин. А какой вариант песни – Карела Готта или Васи Ложкина вам нравится больше – это уже дело вкуса.

Личность венского архитектора Адольфа Лооса не нуждается в представлении. Один из пионеров современной архитектуры, он выступил с критикой модерна за его чрезмерную орнаментальность. В рамках проекта Европейская культурная столица 2015 года в Пльзени открылось для общественности несколько интерьеров, созданных по проектам Адольфа Лооса.

Адольф Лоос, 1904 г. (Фото: Free Domain) Адольф Лоос никогда не был современным архитектором в прямом смысле слова. Его творчество, скорее, можно назвать преддверием современной архитектуры. Например, часть венского общества его работы не принимала и даже, напротив, рассматривала как провокацию. Но, к счастью, была и вторая часть, благодаря которой первые два десятилетия 20 века Лоос не знал от клиентов отбоя. При этом его заказчики происходили, главным образом, из состоятельных кругов.

Первый заказ в Пльзени он получил в 1907 году, и проработал он там практически до своей смерти в 1933 году. Если быть более точными, в Пльзени Адольф Лоос работал в два этапа: с 1907 по 1910 и с 1927 по 1932 годы. Его клиентами были, прежде всего, семьи предпринимателей из среды пльзеньских евреев. Они жили преимущественно около Клатовской площади – городском районе, который, в свое время, был синонимом элитного жилья. Это была узкая группа друзей, для которых «дизайн от Лооса» был вопросом престижа, и они его друг другу рекомендовали. Еврейское происхождение владельцев в 1930-е годы сыграло трагическую роль, как в судьбах самих хозяев, так и их квартир, которые они были вынуждены покинуть. Некоторые квартиры были переоборудованы под канцелярии, другие – испорчены новыми хозяевами. Проект Европейская культурная столица 2015 дал некоторым интерьерам шанс обрести свой первозданный вид.

Квартира доктора Йозефа Фогела на улице Клатовская 12 (Фото: Архив проекта Пльзень 2015) «Первоначально их было 13, из них сохранилось восемь в разной степени поврежденности. В некоторых случаях речь идет о целой квартире, в иных – лишь об одном помещении, или же фрагментах и частях. Мы с самого начала понимали, что это очень редкие и ценные памятники, но мы столкнулись с целым рядом сложностей. Например, одним из препятствий было то, что это разные помещения, разбросанные по разным домам, у которых различные владельцы, и они выполняют самые разнородные функции. Так что сначала проводились всевозможные исследования, сбор свидетельств. Затем, в связи с проектом Европейская культурная столица начались работы, и интерьеры, хотя бы частично, стали доступны для осмотра общественности»,

— рассказывает Карел Зох из отделения по охране памятников мэрии Пльзени.

Дом Бруммела (Фото: Архив проекта Пльзень 2015) Разумеется, в годы социализма многие жильцы, поселившиеся в уникальных интерьерах, даже не подозревали, в какой ценности они живут. При подписании договора об аренде нигде не указывалось, что это ценнейшие памятники архитектуры. В другой же части интерьеров, которая являлась охраняемой, напротив, все было досконально засвидетельствовано. Сейчас для зрителей открыты после реставрации три из них: так называемый Дом Бруммела, который Адольф Лоос спроектировал для Яна и Яны Бруммел на проспекте Гуса 58 в 1929 году. Здание пережило как чудовищную бомбардировку завода Škoda во Вторую мировую войну, так и попытки администрации снести дом в 1980-е годы. Второй объект – квартира доктора Йозефа Фогела на улице Клатовская 12.

Он был оборудован по проекту Лооса в 1920-е годы. В период нацистской оккупации весь дом перешел под немецкое управление. От первоначальной квартиры доктора Фогела сохранилось лишь два помещения – салон со столовой и встроенной мебелью, деревянным покрытием стен и травертиновой облицовкой столовой. Третья квартира некогда принадлежала Вилему и Гертруде Краус на улице Бендова 10. Этот интерьер был создан Адольфом Лоосом в 1930-31 годах. Семью постигла нелегкая участь. Вилем в 1939 году уехал в Англию, чтобы создать почву для переезда семьи, но Гертруда с детьми переехать уже не успели и погибли в концентрационных лагерях.

Квартира, которая принадлежала Вилему и Гертруде Краус на улице Бендова 10 (Фото: Архив проекта Пльзень 2015) «Практически все семьи, жившие в этих домах и квартирах, были довольно состоятельными еврейскими промышленниками и торговцами, поэтому их судьбы сложились весьма драматично. После прихода нацистов эти семьи преследовались, часть их погибла в лагерях. Некоторым удалось бежать за границу, кое-кто вернулся после войны назад. Однако, после февраля 1948 года коммунисты, пришедшие к власти, вновь конфисковали у них собственность, и многим из них пришлось повторно бежать. В ряде случаев еще живут потомки первоначальных владельцев. Порой, они приезжают и в Пльзень. Например, семья Бруммел по сей день является владельцем этого конкретного дома», — продолжает Карел Зох.

В течение Первой мировой войны Адольф Лоос разработал собственную концепцию организации внутреннего пространства, которая получила название Raumplan. В соответствии с ней, при проектировании постройки нарушается горизонтальная связь отдельных этажей. Внутреннее пространство постройки разделяется на отдельные кубы с различной высотой потолка, и, тем самым, происходит соединение помещений с различными уровнями высоты. Этот прием не был абсолютным новаторством, он встречался еще у античных и средневековых построек. Однако, Лоос возвел этот способ строительства в принцип, который использовал весьма продуманно и с большим мастерством, и, применяя его, создал несколько уникальных произведений. К ним относится, к примеру, вилла Мюллера в Праге, вила Йозефа Руфера, построенная в 1922 году, вилла Моллер, вилла поэта Тристана Тцары на Монмартре.

Квартира, которая принадлежала Вилему и Гертруде Краус на улице Бендова 10 (Фото: Архив проекта Пльзень 2015) «В соответствии с принципом Raumplan, при идеальных условиях каждое помещение в доме должно иметь разную высоту. Таким образом, возникает очень сложный пространственный лабиринт, по которому мы перемещаемся. Лоос полностью упразднил классическую «этажность». В его постройках вы не встретите классический первый, второй, третий этажи. Например, из гостиной я поднимаюсь на четверть этажа выше в столовую, далее по нескольким ступенькам я поднимаюсь в следующее помещение и так далее. К сожалению, в Пльзени Лоос никогда не получил заказ на абсолютную новостройку. Как правило, это были адаптации уже существующих домов и пространств, поэтому принцип Raumplan мы встречаем всего лишь в одном единственном интерьере на улице Клатовская 110. Это последний проект Лооса, который он создавал в 1933 году, то есть незадолго до смерти. После его ухода за всеми проектами присматривал и завершал их его сотрудник и коллега архитектор Гайнрих Кулка. В других интерьерах мы можем видеть воплощение этого принципа лишь частично: например, искусственно сниженные потолки в доме Бруммела или на улице Плахего 6».

Иногда случалось, что Лоос получал заказ на реконструкцию одного или двух помещений. Но, к примеру, квартиру доктора Фогла архитектор реконструировал полностью. Однако, после того, как семья Фогл бежала от нацистов в Канаду в 1939 году, немецкие власти открыли в этой квартире Управление по трудоустройству. Уже в то время там прошли серьезные изменения, а все здание было переделано под административный объект. Гостиной и столовой повезло – там разместили дирекцию этого управления, поэтому они пережили оккупацию до 1945 года. В период социализма здание продолжало выполнять административную функцию, поэтому эти помещения очень хорошо сохранились. Какая же судьба постигла другие постройки?

Карел Зох из отделения по охране памятников мэрии Пльзени (Фото: Зденька Кухинева, Чешское радио — Радио Прага) «В тех домах, которые ныне принадлежат городу, то есть на улице Клатовская 12 и Бендова 10, сохранилось лишь то, что было прочно прикреплено к самой постройке. Например, деревянная встроенная мебель, облицовка – деревянная и мраморная. Это сохранилось по сей день, даже несмотря на то, что многие материалы были повреждены. Все, что можно было украсть и увезти, преимущественно не сохранилось. Например, в квартире доктора Фогла, где мы находимся, сохранилось лишь то, что было прочно приделано. Все это – оригинальное. А вот мебель – столики, стулья – все это точные копии, созданные по фотографиям и по образцам, сохранившимся в других интерьерах», — заключает Карел Зох.

Наша музыкальная программа посвящена творчеству Михала Тучного, которого поклонники часто величают королем чешской кантри-музыки.

Михал Тучный (Фото: Supraphon) На путь кантри-музыканта Михал Тучный вступил в 1967 году, когда в составе группы Rangers принял участие в первом фестивале Porta. Тогда группа стала победителем фестиваля, однако, сотрудничество Михала Тучного с ней продлилось совсем мало. Расцвет творчества будущего короля кантри начался после встречи с Яном Вычиталом и переходом в группу Greenhorns. Именно тогда Михал Тучный отказался от английского и стал исполнять песни на родном чешском языке. Тогда и появились первые и до сих пор популярные хиты Михала Тучного.

О себе Михал Тучный говаривал: «Я не певец. Певцы в Национальном театре. Я лишь пою людям песни». А сегодня люди поют ему свои песни, когда собираются на ежегодном фестивале «Сарай Михала Тучного». Поток поклонников и последователей не иссякает, хотя человек, вдохновленно живший кантри-музыкой покинул сей мир уже 20 лет назад.

175 лет прошло с момента, когда для Музея королевства чешского, единственного в середине XIX века чешского музейного института, была приобретена уникальная бумажная модель Праги, созданная Антонином Лангвайлом. Свою объемную картину чешской столицы автор создавал 11 лет с 1826 по 1837 год. Основой для миниатюр домов стали авторские зарисовки, сделанные им во время прогулок по Праге.

Модель Праги Антонина Лангвайла (Фото: Томаш Водньянский, Чешскео радио) Приобретение модели было осуществлено императором Фердинандом I в 1840 году по просьбе вдовы Антонина Лангвайла. Однако на обозрение широкой общественности в Староместской ратуше ее выставили только в 1862 году. В 1891 году модель была представлена на знаменитой Земской юбилейной выставке, а по ее окончании попал в коллекцию Национального музея. После 2-й мировой войны модель Праги Антонина Лангвайла была передана Музею Праги, где она и находится и ныне, меняя лишь витрины, в которых выставляется.

«Антонин Лангвайл был государственным служащим, который работал в университетской библиотеке и, вероятно, у него было очень много свободного времени. Он бродил по Праге, делал зарисовки, а потом переносил эти эскизы на свою модель. Это была сумасшедшая работа, так как модель насчитывает более 2200 миниатюр пражских домов, размещенных на двадцати квадратных метрах», — рассказывает работник Музея Праги и куратор модели Лангвайла Катержина Бечкова.

Антонин Лангвайл Толчком для создания модели чешской столицы для Антонина Лангвайла стала выставка подобной, но только гипсовой, модели Парижа, состоявшаяся в Праге в 1826 году.

Модель Праги Антонина Лангвайла – миниатюрное изображение исторического центра города. Изготовлена она из бумаги и частично дерева, из которого выточены башни костелов. Для создания деревьев автор воспользовался хлопковым волокном.

— «На модели мы видим правый берег Влтавы – Старый город, Еврейский город, а на другой стороне реки изображена Мала Страна, только без склона холма Петржин. Незавершенными остались и Градчаны. Над моделью территории города, расположенной около Страгова Антонин Лангвайл начал работать тогда, когда у него уже было расшатано здоровье. Существует еще лишь несколько зарисовок Страгова, однако, дальше ничего сделано уже не было. Нет ни Страгова, ни Погоржельца».

— «Это не просто модель, а пластическая картина с изображением города. Я считаю модель Антонина Лангвайла произведением искусства. Если взять одно целое поколение людей, то таковых, как Лангвайл будет среди этой массы всего один человек. Только он будет располагать способностями и терпением для создания такого рода произведения. Художественные амбиции, я считаю, так же лежат в основе идеи создание этой модели».

Модель Праги Антонина Лангвайла (Фото: Томаш Водньянский, Чешскео радио) Все свои модели автор расписывал самостоятельно в соответствии с эскизами, и даже картон, на который наклеивались вырезанные из бумаги отдельные стены миниатюр, Антонин Лангвайл изготавливал своими руками.

Сегодня бумажная модель Праги является не только предметом восхищения зрителей, но и важным историческим документом, которым пользуются специалисты по охране памятников при планировании разного рода перестроек отдельных зданий.

«Благодаря модели архитекторы уточняют, как выглядели слуховые окна, порталы зданий, как окна зданий располагались, как были распланированы сады», — все это весьма важная информация, подчеркивает работник Музея Праги Катержина Бечкова.

Модель Антонина Лангвайла отражает множество деталей, которых в иных источниках невозможно найти. За несколькими исключениями, модель на удивление верна, за что Катержина Бечкова ручается. Она лично обошла все сохранившиеся пражские дома, изображенные на модели, сравнивая их с фотографиями миниатюр, и убедилась, что они отличаются высокой степенью достоверности.

Модель Праги Антонина Лангвайла (Фото: Томаш Водньянский, Чешскео радио) «Миниатюры пражских домов, сделанные Лангвайлом, несколько увеличены по высоте. Это было необходимо автору для того, чтобы изобразить как можно больше деталей. На фасадах изображены домовые знаки, фонари и множество иных элементов. Интересно то, что Лангвайл не ставил перед собой исключительно академических целей документального характера. Автор изобразил также элементы, связанные с реальной жизнью. Например, он изображал разбитые окна или прислоненные к стенам лестницы, а также множество иных весьма реалистичных элементов».

Сегодня модель Праги Лангвайла можно не только рассматривать непосредственно в зале музея, но и «пролететь» или «пройти» по бумажному городу, созданному почти 180 лет назад. Осуществить это можно благодаря специальной цифровой модели, работа над которой продолжалась три года.

Русский историк Натан Эйдельман, одаривая книгой своего соотечественника, философа и писателя Владимира Кантора, заодно жаловал его эпитетом «двудомный». Это ссылка на канторскую автобиографическую повесть «Два дома». Она, как поведал посетителям пражского фестиваля «Мир книги» ее автор, написалась сама и повествует о хождении души по мытарствам и становлении человека.

Михал Рыбка, Алена Моравкова и Владимир Кантор (Фото: Лорета Вашкова, Чешское радио) Повесть «Два дома» для Владимира Кантора во многих смыслах стала определяющей. Послушаем, почему.

— Это и символическое разделение двудомности человеческого бытия – земного и духовного, это два наших дома. Также для меня это — наука и литература, два дома для меня — это и очень разные культурные среды со стороны матери и отца.

Исцеление у письменного стола

Гость пражского литературного фестиваля, по версии известного французского журнала Le Nouvel Observateur входящий в список двадцати пяти крупнейших мыслителей современного мира, признался, что когда он не пишет или не читает, это чревато для него заболеванием. Единственным лекарством в таком случае является возвращение к письменному столу, к компьютеру или к листу бумаги. Только тогда у него наступает ощущение, что жизнь продолжается. Автор, начавший писать в четырнадцать лет, таким образом исцеляется всю свою жизнь, хотя периоды литературного творчества временами вытесняла работа над научными публикациями. В Праге Владимир Кантор представил свой сборник новелл Existuje bytost odpornější než člověk? («Существует ли создание отвратительнее человека?»), вышедший на чешский язык в переводе Алены Моравковой.

Единственное, что может писатель – стать неким увеличительным стеклом, через которое проходят доступные его пониманию беды и муки.

— Очень хорошо издатель назвал книгу – по первой фразе из «Смерти пенсионера» о том, что нет существа страшнее человека по отношению к человеку. Главный герой — хороший и умный человек, погибает от полного равнодушия к нему других людей. Не от злобы, насилия, а именно неприятия. Ну, вот — умирает старик, и пусть умирает.

Ни одна новелла, ни один роман не вызвал такой реакции, удивляется сам Кантор, получивший более двухсот откликов славистов из разных стран мира на «Смерть пенсионера». Побеседуем с автором, пришедшим к выводу: единственное, что может писатель – стать неким увеличительным стеклом, через которое проходят доступные его пониманию беды и муки.

Карел Чапек — Были ли у вас пересечения с Чехией, помимо упомянутых вами литературных — Кафки, Гашека, Чапека и Масарика?

— Вы знаете, я вот сейчас в Праге – в четвертый раз. Я дважды был на конференции чешской Академии наук и дважды – на презентации, вот четыре моих пересечения Чехии, но – это смешно вероятно покажется, я лет с тридцати хотел попасть в Прагу, и все у меня не получалось. Много раз меня звали, обещали, и каждый раз что-то случалось, и я решил, что в Прагу уже не попаду, и этой красоты, о которой я читал и видел фотографии, я уже не увижу. И вдруг – не только пригласили, но и перевели, так что это двойная радость для меня.

— Может несколько парадоксально, но к этой красоте вас привел очень печальный сборник новелл.

— Ну да.

«Крепость» в эстонской «ссылке»

«Мир книг» (Фото: Лорета Вашкова) — Как вы думаете, может быть, со временем в Чехии протопчется и более широкая дорожка к познанию вашего творчества – вот здесь на столе, в рамках презентации на «Мире книг», стоит ваша многострадальная «Вечность», которую вы двадцать четыре года писали?

— Да, хотелось бы, но это трудная работа для переводчика – если я писал двадцать четыре года, то переводчику нужны год или два, чтобы перевести, я это понимаю.

— На ваш взгляд, почему она столь долгое время не могла попасть даже в руки российского читателя?

Они не были сознательно антисоветскими, они просто констатировали то, что происходило в жизни.

— Вы знаете, во-первых, она долго писалась, по разным причинам. Скажем, в течение четырех лет она вообще не писалась. Были у меня контакты и друзья близкие, диссидентские друзья, какие-то рукописи я хранил у себя дома, и пошли обыски. КГБ обыскивала дома, и ко мне пришел приятель, забрал свою рукопись и сказал – скорее прячь свою. Я и отдал свою рукопись в Эстонию своему другу, где она четыре года пролежала без движения, потому что там были такие тексты, которые по тем временам грозили лагерем. Они не были, как сказать, не были сознательно антисоветскими, они просто констатировали то, что происходило в жизни. Потом я к этому вернулся, писал. А почему? В этом докладе, который Алена перевела, все сказано. Во-первых, она большая. Когда она вышла, то мои издатели, которые до этого издали роман-сказку «Победитель крыс» — тираж был почти триста тысяч, его расхватывали на ура — вот если бы Алена за это взялась, хотели издать «Крепость». Уже был набор «Крепости», и они договорились с издательством Flammarion, что потом будет по-французски, и тут наступил финансовый кризис. Издательство развалилось, «Крепость» не вышла, а дальше начались скитания.

Приходит успех, кончается писатель

Фото: НПК Москва — Вы являетесь аутсайдером, и, я думаю, что вы не будете противиться сей принадлежности…

— Так меня и называют…

— Это обреченность — в большей степени, или и благословение?

— Я думаю, благословение на самом деле. Я столько много знаю людей, которые пережили успех и на этом кончились как писатели. Я уже настолько в возрасте, что могу это понимать. Я это и раньше понимал, сейчас просто я опытным путем это вижу — приходит успех, кончается писатель.

— За это аутсайдерство сегодня приходится заплатить больше или все-таки, как всегда, время мы не выбираем, но можем выбрать, какими мы будем в этом времени?

— Как сказал мой любимый поэт, «Нету лёгких времен. И в людскую врезается память Только тот, кто пронёс эту тяжесть на смертных плечах». Мы сами выбираем, какими нам быть. Думаю, время всегда плохое на самом деле, если всерьез говорить.

Я беру его на себя

Александр Мень ( на фотографии — в центре). Фото: Hexaemeron, Wikimedia CC BY-SA 3.0 — Еще вопрос, который касается очень важной для России, да и не только России, личности, священника Александра Меня.

— Он был моим большим другом.

— Я знаю, вы делились воспоминаниями и раздумьями с Сергеем Бычковым об Александре Мене.

— Вы знаете Сережу?

— Нет, к сожалению, не знаю, но была очень рада, когда нашла фрагменты этой корреспонденции. Она имела продолжение?

Фото: НПК Москва — Вы имеете в виду переписку или дружбу?

— И переписку, и дружбу.

— Дружба длилась долго, лет десять или двенадцать, наверное. До его смерти. Более того, он оказался человеком, который спас моего сына, потому что в какой-то момент начались почти уже наркотики, и сын мне говорил – вы знаете, дети родителей не видят, – вот ты кто такой вообще? Есть на свете человек, к которому я могу иметь доверие. Я ему говорю – Митя, я с ним дружу, я могу тебя к нему отвезти. – Ты — с ним? Я говорю – много лет уже. Я его повез к отцу Александру в Новую деревню, был долгий разговор. Он с ним поговорил, потом я спрашиваю – ну и что? Отец Александр сказал замечательную фразу – я такого не слышал ни от кого, он сказал – я беру его на себя. И он сына вытащил.

— Отец Александр стал его духовным отцом?

Крещеный был Сталин, крещеный был Гитлер; я беру его на себя – понимаете? Это – совсем другое, более важное.

— Он его и крестил в результате. Вы хотите его крестить? — спросил я. — Разве в этом дело, ответил он. Крещеный был Сталин, крещеный был Гитлер; я беру его на себя – понимаете? Это – совсем другое, более важное.

— Продолжаются ли поиски ответа на вопрос, кто был виновен в смерти Александра Меня?

— Это я даже не берусь говорить, потому что это слишком запутанная история, слишком темная. Кто убил Кирова, кто убил Кеннеди? Это такие ситуации, которые, может быть, через сотню лет будут открыты. Пока они – на уровне гаданий. Я могу предполагать, но мои предположения ничего не значат.

— Прощаясь – чем откликается в вас Чехия?

— Чехия откликается для меня очень многим, но об этом трудно говорить: Шиллером — Тридцатилетней войной, Валленштайном, она откликается Богемией, Богемскими лесами. Я — образованный человек, я знаю, что такое Чехия.

Без «Мира книги», книжной ярмарки и литературного фестиваля, пражская весна, как, к слову, и без одноименного музыкального фестиваля, уже немыслима. Международный фестиваль, проходивший в Выставочном центре Голешовице в 21-й раз, завершился в воскресенье. Главные темы – «Литература Египта», знакомящая с рефлексиями исламской темы в чешском издательском мире, «Литературная диаспора» — секция посвящена чешским писателям в зарубежье, и «Чехи в мире».

Фото: Кристина Макова, Чешское радио — Радио Прага Представлены были, хотя и в меньшем объеме, корейская и скандинавская литература. В рамках фестиваля в Праге побывали гости из 35 стран мира, проходили сотни встреч и дискуссий с авторами и издателями книг. Многих посетителей привлекли лекции, открывающие роль египтологов в чешской миссии в Абусире — напомним, что чешские ученые пользуются предоставленным им правом исследования археологических объектов на полях Абусира уже более 50-и лет, и к числу последних их находок относится открытие египетской гробницы царицы Хенткаус III.

Комиксы о покушении на Гейдриха и разделении чешского государства

Не менее оживленный интерес вызвала презентация известного телевизионного цикла, получившей продолжение в комиксовой версии, касающаяся отечественных реалий, а именно самой важной для чехов темы 20-го века «Чешское столетие – чехи 1992 г. Как Мечар с Клаусом разделили чешское государство», или того, как чехи в Лондоне придумали покушение на Гейдриха. Оживленной была и дискуссия вокруг книги «Oт Киевской Руси к Pussy Riot» (Картины из культурной истории российской религиозности) Мартина Ц. Путны. Проявленный чешскими читателями интерес к «картинам» побудил издателя уже к третьей допечатке.

Гость литературного фестиваля – Владимир Кантор

Владимир Кантор: «Существует ли создание отвратительнее человека?» (Фото: Rybka Publishers) Одним из гостей фестиваля стал Владимир Кантор, российский философ и писатель, автор порядка 700 публикаций. Он представил сборник трех новелл Existuje bytost odpornější než člověk? («Существует ли создание отвратительнее человека?»), вышедший на чешский язык в переводе Алены Моравковой в издательстве Rybka Publishers в 2014 г. Владимир Кантор на презентации своего сборника вспоминал про свои встречи с чешской литературой и историей в лице Гашека, Чапека, Масарика и Кундеры.

— «Швейком» мы зачитывались все, я до сих пор наизусть помню куски из «Швейка». Прага Швейка — это поразительно. Второе открытие мое чешское было — это Чапек, прежде всего, «Война с саламандрами». И, наконец, самое большое открытие был пражский писатель Кафка. О Кафке я потом писал, и Кафка действительно, могу сказать, повлиял на мое творчество. В частности, один из переведенных здесь текстов — «Смерть пенсионера», и те, кто будут читать, могут увидеть здесь влияние Кафки,

говорит Владимир Кантор, беседу с которым вы сможете услышать в нашей программе в четверг.

Михал Рыбка, Алена Моравкова и Владимир Кантор (Фото: Лорета Вашкова, Чешское радио) Над чем в настоящее время работает переводчица Алена Моравкова?

— Теперь я работаю над книгой о Марине Цветаевой, последних годах ее жизни в Советском Союзе. Еще в последнее время в моем переводе вышли «Дневник Мастера и Маргариты» Булгакова. Это главный мой автор, я перевела все его книги. В моем переводе вышел и большой сборник рассказов Достоевского.

Дебют украинского национального павильона

Среди новичков «Мира книг» в нынешнем году появился украинский национальный павильон. Юрий Ключевский родом из Украины, однако в Чехии живет уже длительное время. Он и стал одним из инициаторов презентации украинской литературы в рамках пражского фестиваля.

Фото: Кристина Макова, Чешское радио — Радио Прага — Мы находимся в национальном зале, где представлены Франция, Португалия, Испания, и здесь же находится Украина. Здесь представлено порядка восьми украинских издательств и одиннадцать авторов, начиная от Юрия Андруховича, и каждые два часа в нашем павильоне проходит презентация книг этих авторов.

— Какой интерес проявляют чехи к вашей экспозиции?

— Мы предусмотрели еще две выставки в рамках нашего павильона. Одна — это все украинские авторы, которые были изданы в Украине, и чешские авторы, книги которых были изданы в Украине в разные годы, практические за двадцать четыре года, так что это очень интересно. Кроме этого, есть украинская литература на украинском, рассчитанная на украинского читателя — вы знаете, что у украинцев в Чешской Республике большая диаспора, и поэтому выставка рассчитана и на них.

В субботу в украинском павильоне состоялось гала — представление с участием многих представленных на «Мире книг» авторов и других участников этого мероприятия.

— Соответственно, мы приглашаем не только украинцев, но и граждан Чехии и, само собой разумеется, русских и представителей других национальностей, которые проживают в Чешской Республике,

подчеркивает Юрий Ключевский.