На прошлой неделе в пражском Клементинуме была представлена увесистая и богато иллюстрированная книга под названием «Судьбы чехов в России, ХХ век. Путь от Киева до Владивостока», вышедшая в издательстве «Русская традиция». Ее авторами являются Муратов Александр и Муратова Дина, разыскавшие ряд подробностей o судьбах и деятельности многих известных чешских и словацких мигрантов из Австро-Венгрии. Читатель узнает об их участии в событиях, происходивших в бывшей Российской империи и советской России в ХХ столетии. Как в мирное время, так и в Первую мировую и Гражданскую войну, а также после них. Мы беседуем с Александром Муратовым.
— Из каких источников вы собирали материалы для этой книги, обращались ли вы также в пражский Военный архив?
«Источники разные: во-первых, рассказы дедушек и бабушек, мамочек и папочек еще в довоенное время и послевоенное время, рассказы жителей – в основном, киевских и волынских чехов, их воспоминания».
— Вы с ними непосредственно общались?
«Четыре или пять тысяч киевлян были чехами, которые приехали в Украину еще в конце XIX столетия. Заводы большие были основаны чехами. «Красный экскаватор» – это три завода, объединенных в свое время чехами, завод «Радар» – его корни чешские, бывший завод автоматики имени Петровского тоже вырос из чешских литейных и прочих цехов. Мы описали примерно десять киевских заводов чешского происхождения».
— А когда был основан первый чешский завод в Украине?
«Первый завод Гретера и Криванека (позже «Большевик») был основан в 1896-1897 гг.. Сначала это был завод Гретера без Криванека, потом присоединился Криванек, он был большой организатор и сделал его гигантом. Второй источник информации, кроме семейных преданий, это архивы и литература, в основном, чешская мемуарная литература. Чешские библиотеки очень богаты мемуарами, написанными в 1920-е годы, когда чешские реэмигранты возвращались и все что-то писали, хорошо или плохо, но писали. И все это в библиотеке есть, но надо к этому найти интерес и читать».
Начинали поиск с плзеньских архивов, вспоминает мой собеседник, потому как чешский прадед Аалександра Муратова, прежде чем приехать на завод Гретера и Криванека, как раз работал на производстве «Шкоды».
«Он был литейщиком и общественным деятелем, председателем Дельницкой беседы (Dělnická beseda), рабочего собрания – это были подпольные профсоюзы».
— Это в каком году происходило?
«Это было в 1880-е годы, и этим собранием руководил Йозеф Болеслав Пецка — Страговский (1849–1896, чешский журналист, поэт, основоположник чехословацкой социал-демократической партии – прим. ред.) – чешский Плеханов, потом он вынужден был уйти. В Пльзене была трудная жизнь и, в конце концов, мои предки – это была большая семья литейщиков-токарей и модельщиков – перебрались в Киев, на завод Гретера и Криванека.
Бабушка, продолжает свой рассказ А. Муратов, была счастлива, что она может на киевском базаре купить целую головку капусты и целое ведро картошки за бесценок, а в выходной день даже купить гуся.
«И дальше нанять извозчика и на извозчике это добро привезти домой на Шалявку. Она считала себя уже большой барыней – по плзеньским понятиям это был шик!
— То есть, и ваша бабушка была чешкой?
«И бабушка была чешкой, все были чехи, переезжали целыми семьями. Ну, а мама уже родилась в Киеве и вышла замуж за Муратова, и я уже стал Муратовым. Стал уже по культуре русским, а по генетике уже и не знаю кто – и русский, и украинец, и чех, и все понемножку».
— Можно проследить миграционные потоки чешского населения? Представители интеллигенции, надо полагать, в первую очередь ехали в столицу и крупные города?
«Интеллигенция в смысле интеллигентной интеллигенции ехала в Питер, в Москву, в Киев тоже, в Одессу ехала – это были учителя языков, учителя сокольской физкультуры и технические специалисты — в основном, инженеры, мастера и квалифицированные рабочие. Квалифицированных рабочих было много, но первыми ехали крестьяне в 1860-1870-х годах – это так называемые волынские чехи, их переехало в то время порядка 30 тысяч. Они заняли Волынь, Причерноморье, Приазовье. Это были колонисты, земледельцы».
— К чему их подтолкнул кризис…
«А вот вторая волна уже была промышленная к 1890-м годам, потому что заводы Киева, Екатеринослава – будем говорить по-старому, Луганска, Юзовки, Краматорска для чехов, для специалистов машиностроителей, была бездонная пропасть работы».
— И они могли там реализовать свой технический потенциал.
«Они себя там реализовали и считались иностранными культурными специалистами».
— Тогда как в Чехии в то время большинство этих специалистов не смогли бы получить такого признания, как в России.
«В Чехии была бедность и голод, и большой избыток квалифицированной рабочей силы».
— Этим и объясняется эффект их востребованности в России.
«Да, а в России, наоборот, были крестьяне, а кто из крестьян переходил в чернорабочие … но сразу, скажем, идти в токарный цех или делать модель для литья … Вот мой дед был всего лишь токарь по точным токарным работам, у него было двое учеников и он гордился, что его зарплата вдвое больше денежного содержания поручика, но в России его считали инородцем, мастеровщиной и мать детей поручика говорила своим детям — не смейте играть с мастеровщиной, с этими инородцами, вот так было».
— Когда говорится о потоке, хлынувшем из Чехии в Россию в царское время, одни упоминают, что мигрантов могло быть 80 или 100 тысяч, другие говорят, что изначально количество чехов не было столь высоким, однако потом они разрослись, так как семьи были многодетными. Каково ваше мнение?
«Население нарастало постепенно, началось все с сельскохозяйственной эмиграции колонистов. Их было примерно до 40 тысяч, а потом и больше, смотря как по регионам учитывать, ведь чехи были волынские, причерноморские, приазовские, кубанские, кавказские и даже грузинские. А позже началась промышленная эмиграция. По состоянию на 1914 год, на начало войны, в России было примерно 100 тысяч чехов. В США и Канаде был миллион».