Автор: grdkczadm

Ленка Дусилова Уже четыре раза в течение последнего десятилетия Ленке Дусиловой присуждали гордое звание «Певица года». За что ее так любят музыкальные критики? Послушайте ее песни, и поймете.

Чехи (издательство ARGO) стали первыми, кто перевел книгу, получившую Гонкуровскую премию «за первый роман», книгу французского автора Лорана Бине под названием «HHhH» — «Himmlers Hirn heisst Heydrich» («Мозг Гиммлера зовется Гейдрихом»). В свое время так шутили эсесовцы, подразумевая, что Гейдрих был куда важнее Гиммлера.

Лоран Бине Гейдрих и для чехов – особо важная фигура, о нем, начальнике главного управления имперской безопасности, протекторе Богемии и Моравии, мы уже не раз рассказывали на наших волнах. А Лоран Бине взял на себя труд посвятить вопросу покушения на Гейрдиха – операции «Антропоид» десять лет. Десять лет он писал книгу, в которой вымысел причудливо переплетается с правдой, которую Бине терпеливо искал в архивах.

Книга начинается с эпизода, как Йозеф Габчик, один из осуществивших покушение на Райнхарда Гейдриха, лежит на железной кровати и слушает звяканье пражских трамваев. «Мы находимся в Праге, — пишет Бине. На углу улиц Вышеградска и Тройска. Трамвай номер 18 (или 22) останавливается перед Ботаническим садом. А что главное – на дворе год 1942».

Мы встретились с Лораном Бине, молодым французским прозаиком, переводчиком и учителем французского.

— Как вам вообще пришла идея написать эту книгу?

«Это личное. Мой отец, он преподаватель истории, когда-то в детстве очень расплывчато рассказывал про покушение на Гейдриха. Потом, когда я проходил военную службу в Словакии и преподавал французский молодым словацким солдатам, я вспомнил про этот эпизод, начал расспрашивать о нем, а потом у меня возникло желание рассказать об этом подробнее».

— А вы искали современников тех событий? Например, родственников тех чешских парашютистов или что-то в этом роде?

«Когда я писал книгу, я базировался только на письменной документации. Пять лет длилась только фаза архивной работы, когда я почти ничего не писал, но все время читал об этом, рылся в архивах, учился, колоссальная работа… Но что интересно — теперь, когда книга появилась в Чехии, я начинаю встречать чехов, которые с этим связаны, или они сами на меня выходят. В книге есть персонаж пани Моравцовой, это дама 50 лет, которая носила прятавшимся от гестапо парашютистам Габчику и Кубишу еду. За это ей пришлось заплатить жизнью, она раскусила капсулу с цианидом, когда за ней пришли из гестапо. Ее племянница послал мне письмо, там она говорит, что сестра Моравцовой все еще живет в том же доме. Или, например, я встретил еще свидетеля того нападения – чеха. На тот момент ему было всего пять лет, он находился на месте действия со своей мамой. Конечно, его воспоминания об этом очень смутные, но все равно это невероятно интересно – встретить живого свидетеля той самой сцены, которую я представлял себе многие годы, пытаясь ее реконструировать. Естественно, лушче бы наша встреча произошла до появления книги, но все равно я очень счастлив, что теперь, благодаря книге, я могу еще приблизиться к этой истории».

— А что они говорят? Эти двое? Они читали книгу?

Лоран Бине «Племянница Моравцовой говорила, что ее достали с этой истории в детстве, и она от нее устала, но моя книга пробудила в ней интерес снова. Мне это было очень приятно. А тот мальчик, например, рассказал, что его мама подобрала один из двух велосипедов, который потом так и не нашли, потому что она его отнесла на станцию, а другой забрали немцы как улику. Таким образом, это расследование как бы продолжается, и это очень увлекательно».

— Вы в курсе, как чешская публика принимает роман?

«Я только знаю, что в MF Dnes была хорошая критика».

— А немцы припозднились?

«Права на книгу купили 20 стран, в том числе — Россия. Но русские – как обычно, с ними все дольше, в том числе, контракты. Немцы издадут книгу в ближайший месяц, они очень дорого заплатили за права, они, собственно, были первыми, кто права купили, но чехи успели первыми издать. Потом на очереди словаки, голландцы и португальцы».

— Очень много дискутируется о том, стоила ли овчинка выделки. Я имею в виду само покушение. Жертва была довольно символична, а за ней, как и следовало ожидать, последовали страшные репрессии и тысячи мертвых… Что вы об этом думаете?

Райнхард Гейдрих «Это вечная проблема сопротивления. Если уступить шантажу палачей, то никакое сопротивление не будет возможным в принципе. Натурально, в пересчете одна жизнь против тысяч – такая арифметика кажется абсурдной, но символический масштаб был весьма велик. Это был знак для всего европейского движения сопротивления. Для нацистского же режима это была вообще неслыханная дерзость. Равно как и Лидице, которые уничтожил Гейдрих – после этого ненависть к нацистам в разы возросла во всем мире. Понимаете, немцы, собственно, не ждали покушения на Гейдриха для того, чтобы еще несколько тысяч репрессировать и убить, но для мировой общественности это был переломный момент. Немцы пережили двойное поражение по сути. Во-первых, они потеряли такого человека, как Гейдрих, одного из первых лиц третьего рейха, а во-вторых, нацистская пропаганда перестала иметь влияние в мире.. И вот еще пример, от которого у меня мурашки по коже. Советские солдаты писали на танках после Лидиц: «Лидице будут отомщены».

— Я этого не знала. Недавно мы как раз освещали ситуацию, что куклы Гейдриха продавались в одном из чешских супермаркетов. Эксперты говорили о том, что в Германии такая производство и продажа подобных вещей строго запрещена. А какова ситуация с этим во Франции?

«Во Франции мы делаем куклы Саркози, но только для того, чтобы иголки втыкать… Что касается нацистских кукол, не думаю, что это было бы возможно. У нас, как и во всей Европе, есть небольшая прослойка неонацистов, есть более многочисленная прослойка крайних правых, но с точки зрения закона нацистские куклы в продаже – точно нет».

— Я знаю, что современные немцы очень болезненно реагируют на тему нацизма. А что французы – испытывают ли они, скажем, чувство вины перед чехами за Мюнхен? Знают ли, что сделал Даладье?

Лоран Бине (Фото: ЧТК) «Политики иногда называют друг друга «мюнхенцами», и французы знают, что это оскорбление, но большинство французов не знают деталей Мюнхенского договора, есть очень расплывчатое представление о том, что была там какая-то история с Чехословакией. Вообще, как французы помнят этот период – это очень интересно. После войны де Голль внедрил миф о Франции Сопротивления, о поголовно сопротивляющихся французах, партизанах. Потом вдруг начали говорить о том, что во Франции большинство были коллаборантами, что никакого сопротивления не было, а было лишь правительство маршала Петена. Я, когда писал книгу, открыл, что Черчильь, оказывается, упрекал чехов в том, что они вяло сопротивляются, что они ни на что не способны ( а мы знаем, что чешское сопротивление было фактически обезглавлено и парализовано Гейдрихом). Черчилль ставил чехам в пример русских, французов и югославов, которые мужественно сражаются. И это тоже Бенеша в Лондоне подтолкнуло к активным действиям. И я сам понял, что все на самом деле сложнее, чем подается в школе».

— В начало книги вынесена цитата Мандельштама – о мысли прозаика, которая скачет, как белка на дереве, и не под силу автору загнать зверька обратно в клетку. Почему это вы вдруг Мандельштама решили вспомнить?

«Потому что русская литература – фантастическая. А самый великий роман XX века – это книга Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Это «Война и мир» XX века. Я делал дипломную работу на журфаке по «Войне и миру», так что я знаю, о чем говорю. Я был совершенно потрясен мужеством и героизмом советских солдат, тем, что происходило во время блокады Ленинграда… я знаю всех ваших элитных стрелков, и Зайцева, всех… Поражен стилем русских писателей и дыханием самой русской литературы. Битва под Сталинградом – это мать всех битв».

Рубрика впервые вышла в эфир 10 ноября 2010 г., сегодня вы слышали ее репризу.

Наверняка, вы помните наши занимательные прогулки по ареалу Анежского монастыря вместе с куратором экспозиции средневекового искусства Национальной галереи, размещенной в Анежском монастыре, Штепанкой Хлумской. Однако, мы пока успели осмотреть только самое начало экспозиции, а сколько интересного нас ожидает еще впереди! Например, в нашей сегодняшней передаче рассказ пойдет об одном из величайших живописцев 14 столетия, имя которого история сохранила для потомков – Мастере Теодорике.

Карел IV Итак, если мы вспомним, наивысшего расцвета готическое искусство в Чешских землях достигает во времена правления императора Карла IV. Его рука, при этом, коснулась не только Праги, но, например, в ноябре 1355 года Карел со своим двором впервые приезжает в град Карлштейн, где в последующие годы он становится весьма частым гостем. Благодаря императору Карлштейн значительно преобразился – многие мирские помещения и постройки заменили духовные. Например, в профанном зале на втором этаже Меньшей башни по его распоряжению был выстроен костел, который при освящении в 1357 году был посвящен Деве Марии и стал служить для проведения религиозных ритуалов основанному по этому случаю Карлштейнскому капитулу – коллегии духовных лиц при епископе. В оформительских работах принимал участие целый ряд придворных художников, однако, самым известным из них стал Мастер Теодорик.

«Мастер Теодорик относится к тем немногим мастерам готического периода, которые упоминаются в письменных источниках, и имена которых мы можем связывать с конкретными произведениями. Кроме того, нам известно, что этот уникальный живописец на протяжении десяти лет являлся главой цеха, объединявшего художников в средневековой Праге. Известно также, что ему принадлежал дом на Градчанах. Его творчество высоко ценил заказчик карлштейнских шедевров, о которых пойдет речь позже, — то есть сам император Карел IV. Из письменных источников также известно, что Мастер Теодорик получил от императора неслыханные похвалы, а в качестве вознаграждения он получил имение на Моржине, а также был освобожден от всех налогов», — рассказывает куратор экспозиции Штепанка Хлумска.

Часовни Святого Креста в Карлштейне (Фото: CzechTourism) Происхождение Мастера Теодорика с точностью не было установлено, однако, с большой вероятностью можно предполагать, что род его вел происхождение из Северной Италии. Кульминационным периодом его творчества в Чешских землях считаются 1360-е годы и связываются с оформлением часовни Святого Креста в Карлштейне, которая была освящена в 1365 году при участии императора Карла IV и архиепископа пражского Яна Очка из Влашими. Тогда же в алтарной нише часовни были уложены имперские сокровища. Первоначально изображениями на деревянных досках была украшена большая площадь стен часовни. В нижнем поясе стены были покрыты каменной инкрустацией – по аналогии с часовней Святого Вацлава в соборе Святого Вита. Затем следовал пояс изображений на досках, а оконные проемы дополняла еще и настенная роспись. Пространство венчалось позолоченным сводом, инкрустированным драгоценными камнями.

«В рамы изображений вкладывались реликвии. Это означает, что святые, изображенные на картинах, можно сказать «присутствовали» в виде реликвий прямо в часовне Святого Креста. На 130 картинах было представлено Небесное войско Христа, в которое входили популярные в то время святые, мученики, епископы, государи, монахи, известные из сохранившихся текстов литургий, старочешского Страстного цикла, «Золотой легенды» и многих других текстов».

Часовни Святого Креста в Карлштейне Предполагалось, что Небесное войско должно охранять уложенные в часовне останки святых, символы Христовых мук, которые специально для карлштейнской часовни заказал Карел IV, а также особые коронационные регалии Священной Римской империи. Украшение часовни было создано в невероятно короткий период, поэтому было бы ошибочным предполагать, что весь цикл, состоящий из 130 изображений на досках, принадлежит кисти самого Мастера Теодорика. В ходе технологического исследования, которое было проведено по случаю недавней выставки в Национальной галерее, было установлено, что большинство изображений имеет чрезвычайно интересный набросочный слой, который как раз приписывается кисти самого Мастера Теодорика. В то же время во всем цикле можно обнаружить различия, в частности, и технологические, в верхнем слое некоторых изображений. По сравнению с главным ядром цикла, принадлежащем кисти самого Мастера, методика выполнения на этих изображениях является несколько упрощенной, что, по словам Штепанки Хлумской, свидетельствует о самобытном авторском методе.

«Мы предполагаем участие еще трех-четырех авторов в создании данного цикла. В Анежском монастыре выставлено шесть изображений, которые были арендованы Институтом по охране памятников из Центральной Чехии и замещены в часовне Святого Креста копиями. Одним из красивейших образов является Святой Матвей Евангелист, который всегда привлекает внимание зрителя великолепным цветовым исполнением и монументальностью выражения. Аналогичное впечатление производит и изображение Карла Великого, который стал для Карла IV прообразом справедливого правителя. Известно, что ранее эту картину украшала и корона, очертания которой мы можем видеть и в мотиве изображения. Она, однако, бесследно исчезла. Сильное впечатление производит и пластика фона, который решен в виде орнамента, кроме того, зритель обязательно обратит внимание на великолепное украшение некоторых одеяний, созданное из драгоценностей».

Первое, что притягивает внимание зрителя в портретах святых – большие лица и широко открытые глубокие глаза. Значительный акцент делается на цвет и свет. Особенно сильное впечатление производят одеяния синего цвета, которые в некоторых местах переходят практически в белый цвет, тем самым, создавая иллюзию свечения, исходящего от образа. Как мы уже упоминали, не все произведения принадлежат исключительно кисти Мастера Теодорика. Исследования показали, что некоторые портреты рисовались даже по шаблонам, чтобы можно было четко обозначить, в каком месте должна быть нанесена позолота и аппликация. Об этом свидетельствует также аналогичная композиция некоторых изображений, где были заменены лишь атрибуты.

«Что интересно в отношении досочной живописи 60-70-х годов 14 века в Чехии, это тот факт, что в карлштейнских изображениях можно обнаружить следы участия большего числа авторов, которые впоследствии мы обнаруживаем и в других сохранившихся произведениях. Примером этому может служить и картина, выставленная в соседнем помещении – так называемое «Эмаузское распятие», в создании которого, вне всяких сомнений, был использован шаблонный декор, применявшийся в досочных изображениях из часовни Святого Креста. Из цикла 130 произведений в Анежском монастыре выставлено две работы, принадлежащие руке так называемого «Сотрудника Мастера Теодорика». Ему приписываются, например, изображения святого Амброзия и святого Ржегоржа Великого, являвшихся отцами церкви».

Среди людей, работавших над циклом вместе с Мастером Теодориком, были и представители младшего поколения, которые не только с точки зрения стиля, но и с точки зрения технологии оказали влияние на дальнейшее развитие центрально-европейского искусства. Одним из них был как раз автор портретов отцов церкви, который создавал цветовую палитру не традиционным способом – то есть поэтапным нанесением пяти-семи слоев, как это делал Теодорик. Его методика заключалась в добавлении большего количества масляного компонента, которым он снижал количество наносимых слоев. Таким образом он упростил и сократил процесс рисования, при этом достиг необычных, мягких цветовых аккордов, которые мы можем как раз видеть в изображении Святого Амброзия.