Первый президент Чехословакии Томаш Гарик Масарик интересовался Россией смолоду. Он хотел изучить все славянские языки и начал заниматься русским. Среди его первых друзей был философ Эрнест Радлов, приехавший в Вену на стажировку, где они и познакомились. Радлов же и подсказал ему, что Достоевский является одним из крупнейших писателей России того времени, в связи с чем Масарик стал читать некоторые его произведения. Именно по инициативе Масарика были впервые переведены крупные произведения Ф. М. Достоевского.
Томаш Гарик Масарик Позже, когда Масарик в 1882 г. приехал в Прагу и стал профессором пражского университета, его стремлением было поехать в Россию, что ему и удалось пять лет спустя после того, как он стал преподавать. Кстати, Масарик стал очень популярным профессором среди студенчества. Ему удалось выхлопотать командировку в Россию, сначала он хотел посетить университетские города. Варшава в то время входила в состав России, и Варшавский университет стал первым русским университетом, где будущий чехословацкий президент познакомился с некоторыми русскими учеными, затем он поехал в столицу Петербург, оттуда в Москву, последовали Киев и Крым, откуда он плыл по морю в Одессу. Вернувшись из России, Масарик привез много впечатлений, и у него появилось огромное количество друзей и знакомых — он был чрезвычайно общительным и располагающим к себе человеком.
Мы беседуем с доцентом филологического факультета Санкт-Петербургского университета Ириной Макаровной Порочкиной.
«Там Масарик познакомился с профессором Ломанским, который стоял во главе кафедры, и услышал от него удивительную для себя вещь, что русские любят больше словаков, чем чехов, и вообще — больше южных славян, потому что они православные, что, кстати, былa не совсем правда, и Масарик потом вспоминал всю жизнь об этом с удивлением…».
— Так рождаются мифы …
«Именно так рождаются мифы, и потом в разговоре с Карелом Чапеком, который он вел в 20-30 е годы, Масарик вспоминал об этом, так что он не забыл эту фразу, так она его поразила. Познакомился там со многими философами и историками, потом они, как правило, и переписывались, и обменивались своими научными публикациями, они бывали в Праге, и он, когда ездил в Россию, тоже с ними встречался».
Когда в 1887 г. Масарик поехал в Россию, то его жена Шарлотта Гарик Масарик сказала ему — не привози мне никаких подарков из России, но мне бы очень хотелось, чтобы ты познакомился там со Львом Николаевичем Толстым.
«Поэтому Масарик уже в свой первый приезд, уезжая из Петербурга, запасся письмами, которые рекомендовали его к московским друзьям Толстого и, действительно, они Масарика познакомили с нашим великим, философским уже под конец жизни писателем. Философия Толстого непротивления злу насилием поразила Масарика. Во-первых, сходством с идеями Петра Хельчицкого, а во-вторых, потому, что он считал, что для конца 19-ого века это неприемлемо, и что нельзя поддаваться злу и со злом надо бороться».
Вследствие этого Масарик уже с первого знакомства с Толстым немного полемизировал, но писателю он очень понравился: Толстой водил его по деревне Ясная Поляна, учил его, как нужно раздувать огонь в самоваре, и Масарик, кстати, потом привез с собой из России самовар. И были свидетели, которые позже вспоминали, что на столе в семье Масарика всегда стоял самовар как неотъемлемая часть вечерних бесед за столом.
«Таким образом, и в своих научных трудах, и в своем человеческом багаже Масарик хранил многие имена и мужчин, и женщин, которые встречались ему на пути».
Т. Г. Масарик и капитан Степанов — И именно София Андреевна Толстая стала первой супругой российского писателя, которую довелось узнать Масарику. В дальнейшем, мы знаем, что это имело определенное продолжение, потому что Масарик высказывается о ней в своих мемуарах.
«Да, особенно в свой второй приезд, который был в 1886 г., и в третий он заметил те шероховатости, которые существовали в семье. Связаны они были, прежде всего, с тем, что Толстой считал, что надо опроститься, отказаться от своих поместий, от удобных квартир в Москве и тому подобное, чего Софья Андреевна просто не могла допустить. У нее были дети, которые должны были получать образование, иметь какие-то средства к существованию, и она была решительно против этого. И когда Масарик разговаривал с ней — с Толстым на эту тему они не говорили, а Софья Андреевна его немного посвятила во все споры — он считал, что права, конечно, Софья Андреевна. Сам Масарик был человеком-практиком и трезво смотрел на жизнь, понимая, что такие заблуждения и некоторое чудачество со стороны Толстого не должны были воздействовать на семью таким образом, чтобы привести ее потом к разорению».
В 30-е годы секретарша Масарика спросила его, возвращаясь к воспоминаниям о поездках в Россию, какое он получил впечатление от Софии Андреевны.
«Он сказал — я бы не хотел, чтобы у меня была такая жена. Хотя в свое время он был на ее стороне, но что-то другое в ней ему уже не нравилось».
Масарику многие писали, его авторитет в России постоянно возрастал по мере того, как его начинали переводить. В частности, был переведен его труд о социальных проблемах современности и критика марксизма, как ее тогда называли. Эта книга вышла на русском языке на рубеже веков, сразу же получив отрицательную оценку в рецензии известного российского революционера Плеханова. Представители Коммунистической партии, которая тогда складывалась как очень твердая и многочисленная, эту критику не принимали. Другие, наоборот, находили в ней рациональные зерна, и руководствовались этим, с чем связан и своеобразный драматический эпизод в жизни чехословацкого президента.
Владивосток, 1918 г. «Когда Масарик в 1917 г. оказался в очень сложном положении в Москве, в гостинице Метрополь, когда он находился там вместе с другими, кто там жил в то время, то эта гостиница была внезапно захвачена красноармейцами и Масарик вызвал подозрение, потому что был иностранцем. Один из социал-демократов вдруг вступился за него, потому что помнил его книгу. И тогда все обошлось, иначе конец мог бы быть очень плохим», — рассказывает Ирина Макаровна Порочкина.
— Перевернем страницу истории. В Праге оказались многие русские беженцы, и Масарик получал от них огромное число благодарственных писем. Среди тех, кто выражал ему особенную благодарность, была, к примеру, и графиня Панина.
«Да, но я хотела бы еще дополнить несколько слов. В Праге в 1908 г. состоялся студенческий съезд. На съезд приехали многие студенты из других стран, в том числе, и русские студенты. Они выступали с такими революционными лозунгами, поэтому не могли зачастую жить в России и жили в эмиграции, учились там. Они слушали Масарика — он провел с ними беседу, и когда их отвели в Национальный музей и показали, в каком порядке хранятся там исторические собрания, впоследствии Масарик получил письмо от одной из студенток. Она в многословном письме предлагала ему создать в Национальном музее Праги архив русской революции».
У нас нет сведений, ответил ли ей Масарик, но мы можем предположить, что, конечно, нет — он был занят совсем другим, и не являлся сторонником русской революции, на которую он смотрел несколько скептически, как вообще на каждую революцию. А что касается послевоенных лет и послереволюционного периода, русская интеллигенция оказалась в положении, когда была вынуждена эмигрировать, так как пришедшие к власти большевики ожидали от нее подрывной деятельности. В Петрограде, в частности, проводились бесконечные обыски в квартирах профессоров, писателей, вообще интеллигенции. Их арестовывали и держали в тюрьмах без всяких на то оснований.
«Да, среди тех беженцев русских были женщины, которые до этого завоевали своей деятельностью огромную признательность в России, прежде всего, графиня Панина, которая смолоду окончила высшие женские курсы и потом, будучи очень богатой, занималась благотворительностью. Она основывала столовые для бедных детей, организовывала дешевое жилье для тех женщин, которые искали работу и не могли обосноваться. Она во всех отношениях выступала за то, чтобы распространять знания среди простого народа».
С этой целью графиня построила на свои средства Народный дом, он так и назывался Народный дом графини Паниной. Долгие годы он был известен как место, где рабочие и простые люди могли повысить свое знания, приобрести другие специальности или посмотреть спектакли, которые были недоступны для них в больших театрах и многое другое. Этот дом до сих пор находится в Петербурге в очень хорошем состоянии и предоставляет свою сцену для различных выступлений и театральных гастролей.
— Позже, обосновавшись в Чехословакии, графиня Панина, можно сказать, сталa близким другом семьи Масарика.
«Да, она сразу же стала сотрудничать со всеми организациями, которые в какой то мере были связаны с помощью русским беженцам, а дочь Масарика Алиса была инициатором основания так называемого Русского очага. Он был основан в начале 20-х годов и во главе одного из его отделений стояла графиня Панина. Она бывала и на Граде, и приезжала в Ланы. Однажды на Новый Год она привезла группу студентов, которые пели в хоре. Там, в Ланах, накануне Рождества, был устроен прекрасный концерт, на котором были исполнены русские народные песни. Масарику это было очень приятно, как и другим членам его семьи».
Масарик однажды сказал, что Панина представляет собой один из русских типов, благодаря которым он любит Россию.
Т. Г. Масарик в Киеве «К России Масарик относился иногда очень критически. Он очень любил русскую литературу и с почтением относился к русской культуре, но, в целом, он понимал, что народ не образован, но Панина представляла для него такое приятное исключение».
— Еще было бы интересно вспомнить о Екатерине Брешко-Брешковской, именуемой «бабушкой русской революции»…
«Брешко-Брешковская была из ряда тех женщин — деятелей России, которые вошли в движение за прогресс, за лучшее будущее, основанное на гуманности и социальной справедливости. В своих воспоминаниях, написанных на английском, она написала — Масарик их прочитал и был очень этим удивлен, что уже с 13-летнего возраста прочитала множество книг о революциях и в дальнейшем уже иначе не представляла свою жизнь. Поэтому она за свою деятельность подвергалась допросам и арестам, ее, как вообще первую женщину в России, сослали на каторжные работы в Сибирь».
Когда ее освобождали, она вновь сразу же принималась за активную деятельность. Брешковская была одной из тех, кто основал активную и, можно сказать, наступательную партию эсеров. Когда произошла первая русская революция в 1905 г., она нелегально вернулась в Россию, где два года провела на нелегальном положении.
«В 1907 г. ее арестовали, посадили в Петропавловскую крепость, где она провела около трех лет, дожидаясь суда. После суда последовала ссылка в Сибирь. Ее перемещали по разным тюрьмам в Сибири, пока она не оказалась в Минусинске. Здесь ее и застало известие о февральской революции 1917 г. Новая власть ее сразу же освободила. Ей был предоставлен специальный вагон, в котором она путешествовала в европейскую часть России».
Всюду ее встречали с цветами — это был ее триумф. Но когда Брешковская снова начала выступать в Петербурге на митингах, призывая вести войну до конца, это привело ее к разногласиям с коммунистами. Последние считали, что войну надо окончить и остановиться на достигнутом, Брешковская же считала это позором. Октябрьский переворот она уже не приняла и начала подпольную деятельность, но это уже не представлялось возможным.
Она уехала из России, но не сразу оказалась в Чехословакии. Некоторое время Брешковская жила в разных странах и, в частности, в Югославии, откуда прислала Масарику замечательное письмо. Именно она могла по достоинству оценить те преобразования, которые совершал первый президент Чехословакии в им созданном государстве. Письмо это побуждало Масарика к дальнейшей деятельности. Через некоторое время она приехала в Чехословакию и поселилась в селении Хвалы. Екатерина Брешковская уже была старым человеком, ей казалось, что в России вот-вот будет восстановлен тот строй, который начал создаваться после февральской революции 1917 г. Однако, этого все еще не происходило.
Говорит И. М. Порочкина:
Т. Г. Масарик — сьезд легионеров, 1928 г. «И в день своего 90-летия она написала Масарику совершенно потрясающее письмо для тех, кто его читает. Она написала о своем состоянии, что она совершенно немощный человек, что не слышит, почти не видит. И действительно, письмо напечатано на машинке и только ее подпись там стоит, причем видно на тексте, что человек его не видит. Она считала, что сделанное Масариком в своей республике настолько воодушевляет — оказывается, что может возникнуть строй более справедливый, чем тот, который был всюду. Она полагала, что ей, наверное, уже не дожить до этого, но другие эмигранты, возможно, смогут дождаться, когда и в России будут совершаться такие же преобразования».
— В последний период жизни чехословацкого президента одной из тех, кто заботился о нем, была россиянка Ксения Родзянко. Судьба этой женщины была также своеобразна, а конец ее жизни нам неизвестен.
«Да. Ксения Родзянко была сестрой милосердия во время Первой мировой войны в России. Она была исключительно опытным, внимательным, чутким человеком, отдавала себя всю этой работе и поэтому вскоре даже возглавила Российский Красный крест. Ее знали во многих странах, но в 1924 г. она была вынуждена эмигрировать и Алис Масарик, которая знала ее уже по работе в Красном кресте (Алис Масарик возглавляла Чехословацкий Красный крест), пригласила ее в Чехословакию, предоставила ей работу и таким образом дала К. Родзянко средства к существованию».
Спустя десять лет, когда здоровье Масарика сильно пошатнулось, его семья вспомнила о Ксении Родзянко, которая была образованным человеком — она знала много западных языков, что было очень важно, и к этому времени уже освоила чешский. Семья президента решила, что ее надо пригласить в качестве сестры милосердия к Масарику. Она, как правильно предполагали они, сможет помочь ему, когда он будет в этом нуждаться, сможет читать газеты, журналы и книги на разных языках — врачи запретили Масарику утруждать свое зрение и самому выходить на прогулки, поэтому Ксения Родзянко возила его на кресле на прогулки в ближайший лес.
«Вот такое служение Масарику продолжалось до самой его смерти. Его последние часы также прошли в присутствии Родзянко, она помогала ему до последней минуты. И потом, когда уже проходили траурные церемонии похорон, и когда церемония прощания была продолжена в Ланах, где он был похоронен, Родзянко была туда приглашена семьей Масарика как член этой семьи. Потом она осталась жить в Чехословакии, но когда в 1945 г. туда пришла Красная армия, стали вылавливать русских эмигрантов, и, видимо, она оказалась в числе тех, кто был схвачен, потому что потом у нас нет о ней никаких известий. Единственное, что существует, это намеки на то, что она жила до 1970 г., но это непроверенные сведения.
Надо еще сказать, что несколько лет в Чехословакии жила наша крупнейшая поэтесса Марина Ивановна Цветаева».
— И она также символично проводила Масарика в последний путь, написав о нем в письме Ане Тесковой…
Т. Г. Масарик в гробу «Да, она в то время уже жила в Париже со своей семьей и в конце сентября в кинохронике, видимо, показывали эти похороны. И она написала очень краткое — это почти стихи в прозе — непосредственное впечатление от того, как хоронили президента страны, которую она очень любила и где у нее была ее лучшая подруга Анна Тескова. Она написала о том, что видела в кинотеатре похороны Масарика: сопровождение факелов, почетный караул у гроба, молодые красивые лица, плачущий народ и Масарика в гробу. И последние два слова — орлиное лицо. «Орлиное» подчеркнуто. В этих кратких словах все отношение поэтессы к великому человеку».
Конечно, это далеко не все россияне, писавшие Масарику. Эти письма иногда удивительно трогательны, они говорят о том, как много Масарик значил для тех несчастных, которые должны были покинуть свою Родину и не всегда умели добиться какого-то материального благополучия на чужбине.
Пражский град, похороны Т. Г. Масарика «Масарик — удивительно — очень многих помнил, интересовался многими судьбами этих людей и всегда стремился помочь. Именно он организовал так называемую акцию помощи при министерстве иностранных дел Чехословакии, откуда посылали пособия многим русским писателям, ученым, бывшим полководцам — очень многим из тех, кого Масарик считал совершенно невинно ущемленными. И первое время он тоже думал, что, вероятно, это ненадолго, может быть, в России вернутся лучшие времена. Поэтому он очень содействовал образованию молодежи, помогая созданию русских гимназий в Чехословакии. В Праге возник русский университет и т. д.», — заключает Ирина Макаровна Порочкина.
Рубрика впервые вышла в эфир 9 Апреля 2007 г.
«Спарта» — «Атлетик» (Фото: ЧТК) – Дима, «Спарта» до встречи с «Атлетиком» из Бильбао потерпела пять поражений кряду. С каким настроением вышли пражские футболисты против финалистов Лиги Европы? 
«Спарта» — «Атлетик» (Фото: ЧТК) – Помнится, футболисты из Кирьят-Шмоны в Бильбао тоже вели в счете, но «Атлетик» ликвидировал гандикап? 
Вацлав Кадлец (Фото: ЧТК) «Многие не верили в наши возможности, принимая в расчет последние результаты. И вот мы дали нашим критикам замечательный ответ». 
«Атлетико» — «Виктория» (Фото: ЧТК) завершившейся мирно, у них было больше шансов поразить ворота соперника. Но в целом встреча выдалась скучной, скудной на голевые моменты. Во втором тайме хозяева завладели центром поля и начали всерьез угрожать воротам Матуша Козачика. Словацкий голкипер до поры до времени выручал свою команду, но на второй минуте компенсированного времени и он был бессилен супротив удара из-за пределов штрафной Кристиана Родригеза. 
